Павел Астахов - Мэр

Впрочем, Дмитрий Владимирович и так все прекрасно понимал. Он знал, что не имеет права выпустить мэра на свободу. Его осуждения на длительный срок жаждали все, кто пострадал в неравной борьбе с Лущенко и Сабуровой, а сейчас рассчитывал на реванш. Политики уже делили кресло градоначальника. Бизнесмены – рынки и подряды. Криминал – политиков и бизнесменов. Правоохранительные органы – всех, вместе взятых. Кремль ждал нужного момента для своего собственного хода. А за все это приходилось отдуваться судье Колтунову.

Дмитрий Владимирович коротко вздохнул:

– Итак, сегодня у нас предварительное судебное заседание. По закону оно должно проходить в закрытом режиме.

Он обвел взглядом зал, заполненный представителями прессы:

– Мне придется просить вас, уважаемые журналисты, покинуть зал. Протокольная съемка закончена.

Журналисты разочарованно загудели. Часть принялась убирать микрофоны и складывать видеоаппаратуру, а часть, явно желая слиться со свидетелями, быстро попрятала блокноты и карандаши.

– Приставы, – скомандовал судья, – проследите, чтобы в зале остались только участники процесса!

Лущенко смотрел во все глаза, а тем временем бойкие чернорубашечники завершили зачистку судебного зала, а едва последний из журналистов покинул зал, судья Колтунов удовлетворенно кивнул приставам:

– Спасибо, спасибо! Ну, вот теперь продолжим работать в узком составе. Обвинение, у вас будут какие-либо ходатайства?

Все повернулись в сторону начальника отдела судебных обвинителей Джунгарова, и Рашид Абдуллаевич встал, демонстративно оглядел мэра и пронзительно зыркнул – по-другому не скажешь – на Павлова.

– Ваша честь, у нас будет еще много ходатайств. – Он снова посмотрел на адвоката – на этот раз уничтожающе: – Но мы их заявим по порядку. – И так же величественно сел.

«Сволочь…» – подумал мэр.

Павлов как-то объяснил ему, что в сложившейся практике термин «по порядку» означает – неожиданно для защиты.

– Подсудимый…

– Что? – как очнулся Лущенко. Колтунов смотрел прямо на него.

– Подсудимый… защита, – судья повернулся к адвокату, – у вас будут какие-либо ходатайства?

Игорь Петрович встал и глянул на Павлова. Тот показывал ему три пальца.

Лущенко понимающе кивнул:

– Да. У нас есть ходатайства. Я прошу прекратить это уголовное дело!

В зале охнули, судья Колтунов поднял от удивления брови, а Павлов потер переносицу. Еще на второй встрече они договорились, что Лущенко по сигналу попросит назначить трех профессиональных судей. Поэтому адвокат, напоминая о договоре, и показывал три пальца. Но Игорь Петрович знал, что не имеет права упустить шанс объяснить суду, насколько отвратительно и непрофессионально сляпан этот поклеп.

Колтунов хмыкнул и опустил брови на обычный уровень.

– На каком же основании, простите, Игорь Петрович?

Лущенко развел руки в стороны:

– А на очень простом, Дмитрий Владимирович.

Мэр сразу решил обращаться к судье по имени-отчеству – принципиально. Ему казалось, что таким образом судья будет чувствовать их равенство. Хотя бы равенство. О былом превосходстве арестованного мэра речи вообще не шло.

– Говорите же, подсудимый, – напомнил о себе Колтунов.

Мэр кивнул и открыл тетрадь со своим собственным исследованием этого чудовищного уголовного дела.

– На том основании, что в обвинительном заключении имеются триста двадцать восемь грамматических ошибок.

Лущенко оглядел зал и опешил. Тот факт, что деятельность управленца высочайшего класса «анализировали» «гомо сапиенс» с образовательным уровнем пятиклассников, никого из оставшихся в зале, похоже, не поразил.

– Далее. В пяти местах неправильно указаны адреса строений. Шестнадцать раз имена и фамилии свидетелей по делу указаны неправильно…

Лущенко даже не читал – цедил сквозь зубы. Если бы он так работал, город раз двадцать вымер бы от голода, холода и болезней.

– В середине заключения перепутаны страницы. Вместо 82-й идет 88-я, а затем 83-я.

Он кинул многозначительный взгляд на судью. Колтунов просто обязан был заподозрить, что страницы из дела выдирались или подменялись!

– Так. Еще. Неверно указаны должности Кузьминского, Сериканова, Кейсина, Усачевой. Перепутано все! При таких документах слушать это дело категорически нельзя.

Лущенко произнес это тем же твердым и уверенным тоном, каким, в бытность мэром, отказывал в прошениях разного рода мошенникам. Перевел дух и перешел к финальной части речи: