Павел Астахов - Мэр

Радиоведущий был настолько неприличен в своем изобличительном кураже, что даже не любящий мэра Знаменцев не выдержал и убавил звук. Над городом занималась заря, и пора было выходить на место проведения мероприятия.

Знаменцев глянул на часы. Собственно, «мероприятия» начались еще глубокой ночью, когда ОМОН провел зачистку, ну, то есть, конечно, проверку Центрального проспекта и прилегающих к нему дворов и улиц. Как раз сейчас, к 6.00, они должны были замкнуть оцепление и встать на полное боевое дежурство.

Знаменцев переоделся в городской защитный камуфляж [3]и убрал пистолет в сейф – от греха подальше. После боевых командировок он перестал бояться многого, но взамен получил новую фобию – страх случайного или неоправданного применения оружия. Ну а в 6:15 он был уже на месте.

Увидев замначальника ГУВД, к нему поспешили командиры всех задействованных в обеспечении безопасности праздника подразделений ОМОНа. По очереди представились, доложили, и Знаменцев кивнул, поздоровался с каждым за руку и, не теряя времени, начал инструктаж.

– Так, парни, на рожон не лезьте. На провокации не отвечать. Если увидели бросок бутылки, камня, палки – фиксируйте, откуда. Передайте группе поддержки ориентиры и приметы нападавшего. Они задержат.

Он внимательно оглядел командиров.

– Из оцепления никому не выходить. Строй не нарушать. Обо всех подозрительных перемещениях докладывать лично мне. – Знаменцев достал рабочие записи. – Теперь по лицам, находящимся в розыске. Все ознакомились?

Офицеры молча кивнули, кое-кто сказал: «Так точно!», и Знаменцев, удовлетворенный ответом, кивнул.

– Хорошо. При выявлении – решение принимать самостоятельно. На месте. Сразу докладывать. Несанкционированные митинги – пресекать жестко, но не грубо. Без хамства, пожалуйста. И без крови. Очень прошу, парни. – Знаменцев глянул в листок. – Так. Частота – 14, запасная 41. Пароль – «Питер», отзыв – «Владимир». Все ясно?! Вопросы?

– Есть вопрос, – проронил плотный и рослый подполковник – начальник прибывшего на помощь областного ОМОНа, – движение и перемещения в толпе. Кто фиксирует? И еще. Если видим проблемы в колоннах?

Вопрос был правильный.

– Понял тебя, Виктор Алексеич, – кивнул Знаменцев. – Значит, так. По толпе работают техники. Видео, фото, аудио. Все пойдет. Пишут. Если в колонне несанкционированное движение: провокация, пьяные, хулиганка – доклад мне и ориентируемся по ситуации. При положительном решении – рассекаем колонну, принимаем объект, выходим.

Он оглядел командиров.

– Задерживает подразделение, которое ближе всех к зоне конфликта. Еще раз повторяю – принимать жестко. По двое, по трое на одного. Очень надеюсь, что не придется: на входе чекисты работают. Присматривают, чтобы лишних не было. Еще вопросы?

– Да, Пал Палыч, – теперь в разговор вступил старый приятель, боевой товарищ Знаменцева, командир ростовского ОМОНа. – Куда грузим задержанных? В наши автобусы или за вторым оцеплением?

– Так. По возможности грузим в свои автобусы до полной и вывозим. Принимают 64-е и 53-е отделения. У водителей должны быть точные карты и координаты. Автобусы на внешнем периметре – запасные. Они уйдут в дальний отдел, на окраину, в 152-е и 161-е отделения. Их задействуем только в крайнем случае с моего ведома. Еще вопросы? Нет? Тогда, братцы, с богом. Вперед! Через час-полтора начнется.

Милиционеры дружно развернулись и, не теряя времени, двинулись к своим подразделениям.

На площади начинал собираться народ. Вдалеке, в начале проспекта, уже подтягивались люди с транспарантами, костюмированные участники праздника и демонстранты, а бойкие молодые люди в одинаковых костюмах формировали колонны.

В этот момент и позвонил Доронин.

– Слушай меня внимательно, Пал Палыч… Лущенко разрешил шествие всем… не препятствуй, пожалуйста.

Знаменцев растерялся.

– Есть, – ответил он озадаченно и фыркнул. Колонны уже вовсю формировались, и если начать перестраивать ряды ради коммунистов, «Каспарят» и прочих… да еще одновременно…

«Надо всех этих ненормальных со второй улицы, на перекрестке, поочередно заводить, – понял он, – как в советское время. Иначе свалки не избежать».

Алене предстоял трудный день. Она давно подвергалась ожесточенной критике разных «демократических» изданий из-за своего энергичного характера и неугомонной предпринимательской деятельности. Даже в ближнем окружении периодически крутились какие-то невероятные слухи о молоденьких любовниках, океанических яхтах, домах на Лазурном Берегу и прочей чепухе. И когда вставшая раньше всех домработница Татьяна изложила ей вкратце «наезд» по радио, Алена сразу поняла, что Соколову кто-то дал «добро» вновь поднять «мэрский вопрос» в эфире.