Павел Астахов - Мэр

– Может и отомстить…

Разумеется, Лущенко – со всей его озлобленностью – был совершенно безопасен, пока был благополучен, но стоит ему хоть раз ощутить, какую власть над людьми дают деньги… и кто знает, на что может пойти обиженный правосудием бывший мэр.

Колтунов на личном опыте познал, что такое обида. Едва он понял, сколь беззастенчиво его подставили с этим конфискованным «Паджеро», он сдал конфискат – от греха подальше – обратно, а сам взял в кредит обычный китайский джип. Блестел он не хуже прежнего, а в рассрочку оказался по карману даже федеральному судье. И все равно, сердце глодали самые противоречивые чувства. Настолько противоречивые, что Дмитрий Владимирович обрадовался, когда узнал о самоубийстве Брагина.

Не так ли будет радоваться Лущенко?

«Если он и впрямь надумает отомстить…»

Павлов все это время сидел за столом и изучал бумаги Толи. Затем пытался дозвониться Маше и Ване, но на обоих телефонах срабатывали автоответчики. Эсэмэски не проходили. Оставалось только молиться. А Кротов тем временем старательно поворачивал в свою пользу общественное мнение:

– Ко всему прочему, в настоящий момент решается вопрос о признании Василия Игоревича Сабурова единственным представителем потерпевшего в уголовном деле. Вы же знаете, что идет следствие. Ищут убийц Алены Игоревны. А представитель потерпевшей – это участник процесса. Им будет Василий Игоревич. Мой доверитель.

Журналисты вновь загалдели:

– Скажите, господин Кротов, а решение уже есть?

– Оно в настоящий момент выносится! Мой помощник с минуты на минуту его подвезет. Все, все! Больше не скажу ничего! Ждите. После перерыва.

Журналисты подбежали к Павлову:

– Господин Павлов, скажите пару слов телевидению!

Артем встал из-за стола. Прошел к трибуне свидетеля и повернулся к камерам. Сзади него оказались флаги города и страны, над ними государственный герб. Получилось, что он как бы выступал с государственных позиций. Хороший режиссер оценил бы такую удачную композицию.

– Вы выслушали позицию истца. Он попытался доказать, что пятнадцать лет совместной жизни, семьи, любви ничего не значат перед правом на наследство. А вернее, перед жаждой обладания богатством. Только этим стремлением можно объяснить действия истца. Вопрос вовсе не в том, кто потерпел больше. Кто страдал, а кто радовался. Ведь всем очевидно, что для Игоря Петровича Лущенко вместе со смертью Алены исчез смысл его жизни. Именно поэтому он согласился на особый порядок рассмотрения своего надуманного, нелепого уголовного дела. Это было признание под дулом пистолета! Репортаж с петлей на шее! Разве можно осуждать человека, взявшего на себя вину за то, что он никогда не совершал?! Кто смеет судить его? Выше его собственного суда нет юрисдикции! Раз уж заговорили об этом, то решайте сами! Кому вы верите больше: обвинению, не сумевшему представить убедительных доказательств, потерпевшим, разбежавшимся от первых прямых вопросов, свидетелям, отказавшимся от сфальсифицированных показаний, или поступкам человека, до конца сохранившего свою честь и совесть. Не ставшего цепляться ни за имущество, ни за деньги!

– Позвольте, господин Павлов, – к Артему приблизился корреспондент НТВ, – а разве в данном процессе вы и ваш доверитель не отстаиваете свое право на имущество Сабуровой?

– Вы правы! – признал Павлов. – Мы отстаиваем право Игоря Лущенко хранить память о своей жене. Беречь дорогие его сердцу предметы, фотографии, пленки, вещицы. Например, у него пытаются отобрать через суд фотоальбомы – только лишь потому, что они дорогие, сделаны из страусиной кожи и были подарены Алене на день рождения. Пять фотоальбомов по тысяче долларов каждый. Ну что же, фотографии можно и вытащить. Они не потеряют свою ценность без страусиной отделки. А вот еще. Истец требует вернуть перстень, специально изготовленный мастером Мануэлем Каррерой и купленный Аленой Игоревной. Он подарен Игорю Петровичу в честь десятилетия их знакомства. Тоже отдать? Требуют! Ну что же, для кого-то память о годовщине, а для кого-то кусок золота с камнями. А вот еще… – Павлов перевернул длинный список требуемого у его клиента имущества. Нашел нужную строку и прочитал: – «Запонки белого металла с сапфирами фирмы Картье». И снова можно сказать «наследство», «богатство», а можно – «подарок», «память». Если суд решит – отдадим и пуговицы!

Журналисты притихли и все чаще стали бросать неодобрительные взгляды в сторону Кротова, который в дверном проеме общался с кем-то по телефону, не глядя ни на Павлова, ни на журналистов.