Павел Астахов - Мэр

Тут раздался странный шлепок. Это Колтунов хлопнул себя по лбу, услыхав имя иерусалимского правителя, римского прокуратора Пилата. Теперь он вспомнил, кто «руки умыл». Он глупо улыбнулся.

Одновременно со шлепком вскочил подсудимый:

– Но это ложь! Никогда мы не ставили никакую вертикаль суда под себя! Мы проигрываем не реже вас! Вы лжете!

– Игорь Петрович, держите себя в руках! – Колтунов постучал ручкой по столу и укоризненно сдвинул брови.

Тогда включились в разговор прокуроры.

– Значит, вы считаете, что выиграть у мэра и его жены Алены Сабуровой в городе было невозможно? – Они подталкивали Козина к нужному ответу, и он дал его:

– Естественно! Построили вертикаль или не построили, но факт налицо: ни он, ни она в городском суде не проигрывали. Значит, нашли подход.

– А вы не боитесь сейчас выступать в этом самом городском суде? – вновь подал голос Павлов.

Козин понял, что попался хоть и в небольшую, но все же ловушку. Он должен был либо признать объективность этого суда, либо заклеймить его и выразить недоверие полностью. Он ответил:

– После его ареста все изменилось. Теперь он никто и его не боятся.

– Не надо много смелости пинать поверженного льва, – сказал, как бы в сторону, Лущенко.

Все сделали вид, что не услышали. Даже секретарь Аня, давшая слово Артему записывать все без сокращений, пропустила эту реплику. Павлов подхватил:

– Так-так. Значит, раньше не доверяли, а теперь снова доверяете! Интересно, когда вы снова поменяете курс? И тем не менее! Почему же не подавали в суд заявлений, жалоб? Может быть, писали в прокуратуру? – он все наседал на Козина, и тот нервничал:

– Никуда я ничего не подавал и не собираюсь! Я привык выяснять отношения без посторонних. По-мужски! Это они меня уже вызвали, когда я понадобился, – он ткнул пальцем в Джунгарова с помощником. Те снова зашептались.

И тут Лущенко постучал по решетке шариковой ручкой. Это напоминало звук охрипшего треснутого колокола. Судья поднял на него глаза:

– Что такое, Игорь Петрович?

Мэр встал и тяжело оперся на стальные прутья:

– У меня есть вопрос к представителю потерпевшей стороны. Можно?

– Пожалуйста, пожалуйста. – Дмитрий Владимирович излучал понимание и участие. Но все же непроизвольно глянул на часы. До обеда оставалось чуть более десяти минут. По старой военной привычке он никогда никуда не опаздывал, особенно если речь шла о приеме пищи. А есть уже хотелось нестерпимо. Даже вирши не писались. Но закон дает право не только адвокату выступать с заявлениями – подсудимый имеет возможность прервать любого выступающего, как только появится желание давать показания. Законодатель мудро распорядился содействовать человеку, ограниченному в правах, и давать возможность защищаться любым способом.

– Скажите, Петр Владиленович, мы с вами когда-либо встречались?

– Конечно, встречались. Неужто вы забыли?! – Козин прикрыл один глаз и смотрел на мэра. От этого он стал похож на какого-то героя романов Стивенсона. То ли на Билли Бонса, то ли на Джона Сильвера, а может, вообще на старика Генри Моргана. Хотя кто из них был одноглаз, вспомнить не смогли бы сейчас ни мэр, ни его адвокат, ни судья с прокурорами.

Мэр кивнул «пирату»:

– Конечно, не забыл. Если вы имеете в виду нашу единственную встречу с предпринимателями города. Это когда пытались создать Совет при мэрии города.

– Пытались? Ха-ха! Мне кажется, вы сделали все, чтобы этого не случилось! – Петр Владиленович снова перехватил инициативу.

Но мэр поднял руку, и все как по команде стали следить за его жестом:

– На самом деле это вы сделали все, чтобы развалить работу Совета. А он, как видите, работает и по сей день. Вас не захотели видеть в Совете сами предприниматели города. Ваши коллеги! Это очень показательно. Но не об этом речь. Я заканчиваю, ваша честь, – он понимающе кивнул в ответ на жест Колтунова, который вдруг показал ему часы и очень многозначительно постучал по ним указательным пальцем. – Я не займу много времени. А еще когда-либо мы с вами встречались лично?

– Не помню! Вы не мой герой и не мой мэр. Я за вас не голосовал и говорю открыто. Мне незачем было к вам обращаться! Но я рад, что на следующих выборах вас не будет в списках и… – Он помолчал и закончил четко и громко: – И на свободе!

– Поживем – увидим, – невозмутимо ответил Лущенко и как ни в чем не бывало завершил свою мысль: – Я не спорю ни с кем. Я лишь хочу подчеркнуть, что, несмотря на попытку представить наши отношения с Козиным и «Козерогом» как некий конфликт или спор, на самом деле ничего подобного и близко не было. У меня не было и не могло быть никаких отношений с этим человеком и его фирмой. Это я заявляю решительно. Поэтому речь идет об откровенном оговоре.