Екатерина Перченкова - Прокотиков (сборник)

Совершенно точно знал следующее. Во-первых, найти тот самый куст невозможно. Во-вторых, если я даже случайно на него набреду, то не узнаю. В-третьих, я никуда не уйду из этого парка, пока не найду куст. В-четвертых, завтра в полдень я должен забрать ключи от квартиры, а в шестнадцать тридцать две у меня самолет домой, в Ригу, Илзе обещала встретить, значит, на рейс нельзя опоздать. Очень хорошо. Когда берешься за абсолютно невозможное дело, точно знать, к которому часу оно должно быть закончено, – великое утешение. И единственная опора.

Когда споткнулся об здоровенный древесный корень, упал, безнадежно испортив одежду, разбив колени и, кажется, довольно серьезно повредив локоть, почти заплакал не то от боли, не то от восторга: все в точности так, как в ту ночь! Кое-как поднялся, отряхнулся наощупь, все равно ничего не разглядеть, но ужасаться своему виду будем потом, а пока ясно, что я на верном пути.

Подумал: тогда я сперва бежал, а потом упал, получается, теперь надо бежать? Почему-то это показалось очень логичным. И побежал – медленно, неуверенно, тяжело, едва пересиливая боль в разбитых коленях, но это как раз совершенно неважно, главное – бежать, не останавливаясь, долго петлять среди деревьев, выскочить внезапно на поляну, заросшую густым кустарником, резко затормозить, услышав тихое мяуканье, опуститься на колени перед пахучим вечнозеленым кустом – самшита, или как он там называется, неважно, важно, что под кустом смирно лежит маленькая полосатая кошка с рыжим ухом, тычется мокрым носом в ладонь, недовольно мяукает, обнаружив, что этот глупый человеческий дурак снова пришел за ней без еды, но позволяет взять себя на руки, спрятать под теплую куртку и унести из парка – вот, кстати, куда? Ай, неважно. Главное сейчас – ее накормить, потом попробую тайком пронести в гостиницу, надеюсь, получится, а с завтрашнего дня у нас будут ключи от квартиры, где можно спокойно пожить, пока делаются все эти дурацкие прививки и выправляется специальный кошачий паспорт, ужасно все-таки много хлопот предстоит, и Илзе теперь придется нас ждать, как минимум, две недели, но тут уж ничего не поделаешь, чудес не бывает.

– Ветер в харю, – говорит Лена, – а я вся такая в сопку. Там дорога же резко вверх. А дышать-то нееечем, а ножки-то слааабенькие. Еду: ыть, ыть, ыть. Не хочется слезать ведь. Там. Особенно.

Ыть, ыть. Ага.

Марина спрашивает: ну как, получилось вчера?

– Неа, – Лена отвечает, – только до середины.

– Ветер?

– Ну.

Марина сочувственно кивает. Лена очень ценит, с каким уважением мы все отнеслись к ее pf`,e.

– Я бы, – говорит Марина, – в такую погоду сроду не.

Ну да. Воздух минус три, море плюс пять, влажность 79 %, ветер северо-западный до 24 м/сек.

– Так теперь до апреля теплее не станет.

– Ну вообще-то да.

Ноябрь на ноябрь не приходится. Иногда уже в начале месяца наступают настоящие зимние морозы, превращающие болота слева от трассы в мутные зеркала неправильной формы. Море держится еще долго, дымясь по утрам. Синтепоновые облака пара висят над водой, а в разрывах видно синюю воду с белыми барашками: не море, а котел с закипающей похлебкой. Тот ноябрь был именно таким – снег выпал числа десятого и больше не растаял, но северняк быстро сдул его с ровных мест к обочинам дороги, забив им щели между кустами. Ни одной живой душе в такой ноябрь не хочется высовывать нос из укрытий: ни в лесу, ни на болотах не встретишь иную птицу, кроме разжиревших, а потому устойчивых к холоду фазанов, сливающихся оперением с рыжими колтунами осоки и опавшими лиственничными иголками.

Ыть. Ну еще чуть-чуть. Ыть. Ыть! Ыыыть!!! Ыыыыыыыыыыыы…!

Ну вот примерно так мы себе все и представляли. Здесь бегом. Налево не смотрим. Нет, нет, нет, не смотрим налево, и не уговаривайте, нет, нет, нет. Что ж мы, болота не видали, что ли. Фу… Вниз.

Жжжжжжжжжжжжыыыыыыыыых!

Уфффффффффф.

Лена, конечно, молодец. Да и Марина молодец-молодец. Когда мы только что перебрались в Овчарово, то и общались-то лишь друг с другом. Экс-городские. Увидели друг друга сразу, издалека, как сразу видят друг друга рыбаки и вампиры. Сначала пару раз встретились случайно – в магазине, на почте, а потом начали улыбаться и знакомиться. У нас в Овчарове все бывшие городские друг друга знают, абсолютно все.

Лена приехала в Овчарово за год до нас. Марина – через два года после нас. У Лены муж и двое полувзрослых сыновей. У Марины муж, взрослая дочь и толстая задница в анамнезе; муж и дочь Марину устраивали, а задница нет. Отросла, поганка, за два года, потому что в Южнорусском Овчарове нету тренажерного зала. Мы тут все худеем летом, а зимой черт знает что.