Мухаммед Аль-Али - Произвол

— Что с тобой, София?! — закричала Ум-Омар.

София, очнувшись от своих страшных дум, растерянно посмотрела на Занубию, та в свою очередь восприняла это как смирение Софии и ее готовность встретиться с шейхом. К ним подошла Фатима.

— Почему ты так бледна сегодня? Опять понесла?

— Не знаю, все может быть, — ответила София.

— Получше ухаживай за своим мужем. Он у тебя не разгибает спину от зари до зари.

— Я слышала, что твоего деверя посадили в тюрьму. Это правда? — спросила София.

— Да, он в тюрьме. У нас в тюрьмы бросают настоящих мужчин, — ответила Фатима. — Но они рано или поздно выйдут оттуда. Ибрагим вчера навещал его и передал кое-что из теплых вещей.

Неожиданно Фатима наклонилась к Софие и вполголоса сказала:

— Знаешь, я не люблю Занубию. Она чересчур болтлива. Остерегайся ее.

Отставшая Занубия стала догонять женщин.

— Дорога широкая, хватит ее всем, и добрым, и злым, — прошептала Фатима. — Но ты, София, будь осторожнее. Случай с Хадуж еще свеж в нашей памяти.

Над деревней раздался призыв к вечерней молитве. У бека все уже было готово к встрече гостей. Из усадьбы доносился аппетитный аромат жареной баранины. Староста, надсмотрщик и управляющий зорко следили, чтобы из дворца не утащили даже крохи. Если бы кто-то попытался вынести что-то из еды, его ждало жестокое наказание. Надсмотрщик в таких случаях выслуживался как мог, надеясь заполучить место управляющего.

Веками деревня жила по порядкам, заведенным власть имущими. Так было в Сирии, так было и в других мусульманских странах. В то время как народ страдал под османским игом, сирийские феодалы не отказывали себе ни в чем. Не менее вольготно они жили и после первой мировой войны, когда на смену туркам пришли французские и английские оккупанты. И после отмены крепостного права феодалы по-прежнему смотрели на крестьян как на часть своей земли, которую можно продать или купить.

Сегодня шейх дольше обычного пел свою молитву. Он знал, что женщинам нравится его голос. Одна из цыганок как-то даже пошутила, что ее табор заработал бы много денег, окажись шейх в цыганском хоре.

В ожидании гостей староста и надсмотрщик сидели рядом и мирно беседовали. Время от времени надсмотрщик сурово покрикивал на крестьян:

— Если замечу, что кто-то попытается украсть хоть крошку, руки ему отрублю!

— Вчера вечером на ячменном поле я видел какие-то неясные фигуры, — рассказывал надсмотрщик старосте. — Я слез с лошади. Луна уже скрылась. И только неярко поблескивали звезды. Подумав, что это бандиты, я стал потихоньку подбираться к ним. Ты знаешь, что сейчас у воров много боевых винтовок, из тех, что бедуины стащили у французов, когда произошло крушение у Ум-Ражим. Подбадривая себя, я шел к ним. Присмотревшись к мелькавшим фигурам, я неожиданно заметил, что по мере моего приближения к ним они уменьшаются и как бы исчезают. Меня бросило в дрожь и обуял испуг, что со мной произойдет то же, что с управляющим, когда его избили дьяволы. «О аллах, пощади меня!» — взмолился я и стал пытаться читать все суры, которые знал. Но не мог вспомнить даже фатиху. Тогда я вскочил на лошадь и во всю прыть помчался прочь. Мне все время казалось, что какой-нибудь дьявол вот-вот схватит мою лошадь за хвост. Я уверен, что на том поле нечисто.

Староста, улыбаясь, покачал головой.

— Ей-богу, — сказал он, — шайтаны, которых напускает на нас пророк Сулейман, считают каждый наш вздох. Будь осторожен, Хамад, а то с тобой будет то же, что с Джасимом. Упаси, господь, от проклятого дьявола! Зачем ты бродишь ночью один по полям? Вчера шейх Жарван сказал мне, что и пшеничные поля заселены дьяволами. Ты смелый, Хамад, хорошо стережешь пшеницу. Но все же кто-то ворует ее. Может быть, это делают дьяволы? Но зачем она им? Спросим шейха Жарвана. Бедуины водятся с дьяволами. Может, поэтому они и воруют пшеницу и ячмень.

— Бедуины хорошо знают, кто такой Хамад, надсмотрщик Рашад-бека! — ответил тот. — До того как господин бек взял меня к себе на службу, пас верблюдов. Тогда я сам возглавлял шайку, воровавшую лошадей и верблюдов. Мы промышляли в провинции Ракка, а продавали награбленное в Хаме. Поэтому бедуинам ни за что не объегорить меня. Ночью я объезжаю все поля. А шейху Жарвану я сказал, чтобы он предупредил своих бедуинов. Рашад-бек не пощадит воров.

Надсмотрщик встал и предложил старосте и шейху Абдеррахману пойти на тока проверить, как там идет работа. Но они отказались. Староста сослался на свою занятость в усадьбе.