Мухаммед Аль-Али - Произвол

Отец Хамды обратился было к беку, но в ответ услышал лишь его исступленный крик:

— Замолчи, скотина! Не видишь, что делается у тебя под носом! Твою дочь сначала испортили, а потом замуж взяли. Вы хотели это скрыть от меня. Не выйдет! Что теперь будут о нас говорить шейхи других племен? Бедные люди приехали на заработки в деревню Рашад-бека, а его крестьяне насилуют их женщин. Пусть аллах заклеймит вас позором!

— Клянусь аллахом, мой господин, — вскричал шейх Абдеррахман, — мы ничего об этом не знали! Нам сказали, что вы согласны на эту женитьбу, иначе меня бы там не было. Пусть аллах заклеймит Салюма позором! Он всех обманул. А сейчас, как ваша милость прикажет, так и будет.

— Надо было ждать до конца уборки, — сказал бек. — Завтра пусть управляющий и староста поедут к хаджи, посчитают, сколько причитается жнецам за работу, и привезут все деньги сюда.

Когда все разошлись, бек приказал управляющему:

— Передай цыганам, что я хочу устроить представление для жнецов. Для меня очень важно, чтобы жнецы остались довольны. Они расскажут об этом своим шейхам, а с ними считается сам советник, понял?

Всю дорогу крестьяне горячо обсуждали страшную новость, услышанную от бека, и недоумевали.

— Неужели Салюм способен на такое? — обратился Ибрагим к Абу-Омару. — Клянусь, что он женился по шариату. А мы уже готовы были поверить беку.

— Спаси его аллах, Ибрагим, — ответил Абу-Омар, — клянусь аллахом, что Хамда честная девушка. У меня голова разламывается. Это надо же так опозорить ни в чем не повинных людей! Мне больно, словно мою дочь обидели.

— Но зачем это понадобилось беку? — спросил Ибрагим.

— Один аллах знает, — ответил Абу-Омар. — Может быть, бек просто хотел унизить Салюма из зависти к силе и красоте парня?

Салюм был в отчаянии. Каждое слово бека жгло его гораздо сильнее, чем удар кнута.

Его мать узнала обо всем от Халиля и прямо с порога, босая, платок съехал с головы, бросилась навстречу сыну:

— Нет, нет!.. Зачем ты, Салюм, так опозорил нас? Как мог ты так поступить с Хамдой?

Казалось, мать потеряла разум. Она даже не почувствовала, что поранила ногу, споткнувшись о камень.

— Скажи мне, сын мой, — кричала женщина, — это правда?

— Даже ты, мать, поверила? — простонал Салюм. — Теперь остается только мне поверить. О аллах!

Он позвал Хамду. Обезумевшая от горя женщина лишь твердила:

— Ложь, все неправда…

— А ты, мать, ты теперь и Хамде стала матерью. Разве не ты входила к нам после брачной ночи? Разве не ты видела кровь? — с надеждой спросил Салюм.

— Клянусь аллахом, видела, сынок, видела собственными глазами.

— Как могла ты поверить беку?! — крикнул Салюм.

— Но все люди в деревне об этом толкуют! И жнецы тоже!

В тот же вечер бек поехал к начальнику станции. Его встретила жена начальника.

— Здравствуй, Рашад-бек, проходи. Ты словно солнцем озарил все вокруг.

— Добрый вечер. Я заметил свет в вашем доме и решил поприветствовать вас.

— Заходи, заходи. Чувствуй себя как дома. Все служащие благодарят тебя за богатые подарки. Прошу, хабиби [17] Хабиби — любимый ( араб .). .

Она говорила по-арабски с сильным акцентом, иногда путая слова. Бек спросил, где начальник.

— Занят отправкой телеграмм, — ответила она и, подняв телефонную трубку, сказала по-французски: — Алло, Жорж! Пришел Рашад-бек. Когда тебя ждать?

— О, Рашад-бек! — обрадовался начальник станции. — Пусть подождет. Через час я освобожусь. А ты пока приготовь ужин.

Указав рукой на кресло, хозяйка дома сказала:

— Садись, Рашад-бек, начальник будет через час.

«Вот и хорошо», — подумал бек, а вслух произнес:

— Я привез голубей.

— Отлично. Пусть твой сторож разожжет мангал.

— Эй, Икаб, разожги огонь! — закричал бек. — А когда разгорится, позовешь меня.

Бек вздохнул.

— Что с тобой? — спросила женщина. — Упустил какую-нибудь красотку? Но ведь у тебя их много.

— Ох, лучше не говори, — сказал бек. — Стоит мне увидеть тебя, как я забываю не только о других женщинах, но и обо всем на свете.

— Врешь ты все, хабиби.

Она рассмеялась и положила руки на плечи бека.

— Клянусь твоими прекрасными глазами! Красивей женщины, чем ты, я еще не видел.

— Неужто соскучился?

— Как ты можешь в этом сомневаться?

Обняв бека, она повела его в спальню.

Икаб долго не мог разжечь огонь. Руки его были перепачканы сажей.

— Эй, Икаб, ну как огонь? — крикнул бек.

— Все в порядке, мой господин, — ответил сторож.