Игорь Афанасьев - Муравьиный Бог

Его окружала сказочная роскошь! Золотые ручки на дверях и полированная мебель, ковры под ногами и кружевные покрывала на кроватях… Верхом потрясения стал для Женьки цветной телевизор. В первый вечер он, правда, не работал, но поутру его отремонтировали, и волшебный экран открыл для Женьки неведомый ранее мир.

Тем же утром они отправились гулять по Ташкенту.

Вначале отец повёл их в «яму», низкорослые глиняные лабиринты старого города. Завидев дымок над одним из строений, отец толкнул рукой деревянную дверь. В глубине маленького дворика несколько пожилых узбеков попивали чай и степенно беседовали. Появление новых гостей не произвело на них никакого впечатления.

На востоке не принято удивляться пришельцу.

Отец поздоровался с хозяином по-узбекски, и у того на лице засияла улыбка. Он мгновенно положил несколько подушек возле невысокого столика, на котором тут же появился красивый чайник и пиалы.

— А почему мы зашли именно сюда? — недоумевала Ирина.

— Маяк был, — усмехнулся отец, — если в шесть утра дымок над двором вьётся — значит, шашлык готов.

В чайнике побольше хозяин принес водку, на большом блюде — тёплые лепёшки и маленькие палочки, унизанные дымящейся бараниной. Перед Женькой хозяин положил свернутую в косичку вяленую дыню. Женька поблагодарил по-узбекски, и хозяин одобрительно погладил его по голове.

После завтрака пошли в центр.

По одну сторону большого проспекта высились красивые здания, украшенные каменным восточным орнаментом, магазины с невиданными доселе товарами, кинотеатр и ещё что-то очень красивое. По другую — стояли заборы, за которыми зияли проплешины пустырей.

Отец объяснил, что несколько лет тому назад случилось сильное землетрясение и что до сих пор Ташкент восстанавливается от страшных разрушений. Алайский базар Женьку не удивил, хотя по своим размерам и разнообразию товаров он был явно богаче Хивинского. Женьке понравился кинотеатр — экран там был в три раза больше, чем в армейском клубе, и кинофильм был классный, новый, без обрывов пленки и пропадания звука.

Хороший тогда день выдался в Ташкенте…

Квадратный троллейбус тащился к вокзалу, а Женька перебирал короткие мгновения счастья, словно чётки. Тёплые вещи он снял ещё в самолёте, но дневное солнце припекало. Женька обливался потом и вспоминал одноклассников — у них в это же время задница примерзала к позвоночнику!

Билетов в кассе не было никаких: ни в одном направлении, ни на один поезд. Никто не мог толком ответить — как доехать до Ургенча. Кто-то крикнул, что поезд до Бухары уже стоит на перроне, и Женька вместе с другими пассажирами ломанулся на посадку. Он протянул проводнику красную от стыда десятку и оказался в «битковом» общем вагоне. Поезд дернулся, тяжело вздохнул и заковылял по неровным стыкам в сторону бесконечной пустыни.

Кошмар среднеазиатской «железки» длился несколько дней. Грохочущие по раздолбанным стыкам вагоны болтало из стороны в сторону, сквозь выбитые стёкла и распахнутые настежь двери в коридоры врывались горячие дневные ветры, а ночью заползал лютый холод. Проводник исчез сразу после того, как поезд тронулся, и появлялся лишь когда на каком-нибудь полустанке в вагон забирались новые пассажиры. Время от времени туда же пытались впихнуть барана или козу. Начинался громкий скандал, быстро переходящий в мирный торг, и вскоре в Женькином вагоне путешествовало уже несколько блеющих безбилетников. Как оказалось впоследствии, поезд, в который Женька втиснулся, шел в Самарканд. И делал это доисторический монстр, дымящий угольным перегаром, — буквально, пешком. На всех полустанках люди бросались из вагонов с единственной целью — купить воду в привокзальном киоске. Женьку даже стошнило от мутноватого тёплого «Грушевого» лимонада, но до Самарканда он добрался живым. От Самарканда до Бухары путь был значительно короче, а уж в Бухаре Женьке просто повезло. Во-первых, ему удалось отыскать баню, где он с наслаждением содрал с себя пуд грязи, во-вторых, проводница пустила его в купейный вагон, где он благополучно провёл время до Ургенча, распивая чай с двумя умными дядьками — попутчиками.

Иракские археологи, производившие раскопки на территории, где находился древний Вавилон (примерно 75 км южнее Багдада), обнаружили храм, посвященный богине Иштар. Надписи, выполненные клинописью на 25 различных находках, указывают на то, что строительство храма относится к позднему вавилонскому периоду и осуществлено в годы правления царя Хаммурапи (1792–1750 гг. до н. э.). Среди обнаруженных археологами артефактов наиболее уникальной является глиняная табличка с изображением женщины, кормящей грудью младенца. Иштар — великая вавилонская богиня любви и смерти, плотских утех и плодородия, дочь бога Ану или бога Сина. www.lenta.ru