Наталья Сняданко - Агатангел, или Синдром стерильности

Инвестор теперь отказался от анонимности и с радостью дает интервью как владелец единственной оппозиционной газеты в стране, а также сменил имидж политика, ориентированного только на интеллектуальную элиту Теперь его часто можно увидеть в сюжетах местного телевидения рядом со старенькой бабушкой, у которой, скажем, в подвале завелась крыса или разбилось окно и которой не удалось решить эту проблему с соответствующими коммунальными службами. Инвестор произносит возмущенную речь и лично отлавливает крысу или вставляет окно.

Олежка Травянистый прошел курс лечения от клептомании, вернулся в «КРИС-2» и стал заместителем главного редактора.

В своих письмах (она никогда не пересылала их обычной или электронной почтой, а всегда передавала с кем-то из знакомых) Снежана предлагала продать перечисленные факты западным изданиям, которые выхлопотали бы ей за это политическое убежище. Мне предлагалась роль посредника и переводчика. Пытаясь оправдать в письмах к Снежане свой отказ, я никак не могла уловить, что чувствую при этом сама: страх перед вмешательством в такое резонансное дело, недоверие к Снежане (ведь ее информацию никак невозможно было проверить) или глубокое, хотя вряд ли правильное пацифистское убеждение, что вмешиваться в ход истории — дело кого-то другого. Насколько мне известно, Снежана продолжает искать человека, который помог бы ей в реализации проекта.

Прошло уже больше полугода после того, как я уехала из Тигирина. Мы с Агатангелом живем в роскошной квартире и работаем в комфортабельном офисе редакции одной из самых больших немецких газет — «Хальт!». Форму глагола множественного числа я употребляю не случайно, ведь законы имиджевой раскрутки требуют от нас всюду появляться вместе. Редакция оставила мне крысика как моральную компенсацию, я сама об этом попросила. Из него вынули, — по крайней мере, я на это надеюсь, — электронную начинку, после чего его мех стал рыжим, точь-в-точь таким же, как мои волосы. По привычке я крашу его хвостик в «настоящий красный», мне кажется, так он комфортнее себя чувствует.

Я веду в газете «Хальт!» рубрику «Галицкие дискуссии». За время публикации серии материалов из жизни украинской журналистки немецкие читатели так привыкли ко всему украинскому, и прежде всего галицкому (известно же, что за Галицией — уже не та Украина), что требуют продолжения темы. В городке Гагенбах, где мы с Агатангелом теперь живем, пользуется немалой популярностью и уважением также газета «КРИС-2», местные жители регулярно собирают пожертвования и пересылают их в Тигирин, чтобы помочь изданию сохранить независимость и избежать политических влияний. То, что «КРИС-2» сменил владельца, пока неизвестно немецким благотворителям. И это периодически вызывает у меня угрызения совести. С одной стороны, я чувствую свою вину за то, что позволяю обманывать легковерных гагенбахцев. Ведь, узнав о том, кому теперь принадлежит газета, они сразу прекратили бы свою благотворительную деятельность. С другой стороны, о смене владельца мне стало известно из очень конфиденциального и ненадежного источника, и я не могу проверить эту информацию. А кроме того, если я ее обнародую, то пострадает и так довольно сомнительная репутация независимых СМИ Украины. Не понимаю я только одного: почему главный редактор «КРИСа-2» — а им все еще остается пан Незабудко — так спокойно принимает эту помощь, зная про обман. Хотя, возможно, что и не спокойно, возможно, его мучат те же сомнения, что и меня, но тогда прав был Теобальд, когда ставил нормы морали в зависимость от величины гонорара. Выходит, всех нас купили?

На основе газетных публикаций «Ukrainian peep-show» издали книгу, сейчас снимается фильм, поэтому нам с Агатангелом приходится работать еще и на телевидении, не говоря уже о многочисленных контрактах с рекламными фирмами.

И еще у меня есть одно маленькое хобби, о котором я никому не рассказываю. Я перевожу для «КРИСа-2» программу каналов немецкого телевидения и отсылаю их в редакцию электронной почтой. Сама не понимаю, почему мне так хочется сейчас выполнять работу, которую я, живя в Тигирине, больше всего ненавидела. Эта работа скучная и механическая, но мне почему-то хочется, чтобы в тигиринском «КРИС-ТВ» была самая полная программа немецкого спутникового телевидения. Она пользуется в нашем городе большим спросом, ведь эти каналы есть почти у всех, а достать подробную информацию об их передачах в Тигирине достаточно трудно. А кроме того, во время перевода текстов телепрограмм и в дальнейшем случаются досадные недоразумения. Например, телерубрику «Ukrainian peep-show» чаще всего переводят как «религиозная программа для украинской общины в Германии», ведь «nin» по-украински — «поп». Детские предрождественские выпуски под названием Adventskalender по непонятным причинам приписывают адвентистам седьмого дня, а порнографический сериал для взрослых Herr Schmidt und sein Schwanz в буквальном украинском переводе «Хвост герра Шмидта» приобретает зоологический подтекст. Хотя на самом деле Advent — это просто предрождественский период, a Schwanz — когда-то сленговое, а теперь почти литературное название члена. Мне почему-то хочется, чтобы в «КРИС-ТВ» таких ляпов не было. Наверное, это какая-то своеобразная форма ностальгии.