Владимир Гржонко - Дверной проем для бабочки

— Дорогой маэстро, прошу вас! Наши традиции могут показаться вам немного странными, но… Уроженцы Италии — я имею в виду настоящие итальянцы — привыкли уважать свои обычаи… В особенности, мы, веронцы. Знаете, маэстро, это такой маленький город неподалеку от Венеции? Город-то маленький, но традиции… О, традиции у нас особенные, поверьте! Сохранившиеся с очень, очень давних времен…

Не умолкая ни на секунду и не выпуская руки Билли, жених вывел его из-за стола и потянул вслед за удаляющейся Изабеллой, туда, где покачивались под музыку танцующие. Билли успел заметить, как одобрительно закивали им вслед лысые за соседним столом, а тот, который поначалу показался Билли сонным, теперь совершенно изменился: его глаза, светлые, как и у жениха, загорелись, он улыбался торжественно и чуть плотоядно. Билли обратил внимание, что с их появлением все остановились, пары распались и образовали небольшое плотное полукольцо вокруг Изабеллы. Она стояла неподвижно, глядя на пробирающихся жениха и Билли с улыбкой, но морща при этом лоб и по-прежнему судорожно стискивая рукой нелепый разрез на платье.

Билли почувствовал, что немного пришёл в себя. Во всяком случае, болезненный комок в горле растворился, и слюна больше не заливала стиснутый рот. Он перестал узнавать несшиеся из динамиков звуки рояля. Если это действительно запись его последнего выступления, то… Он на секунду вспомнил жуткую напевающую Леди в тёмной кухне, безмятежно матерящегося дядюшку Вольфа, горящий в камине стул… То, что он слышал сейчас в записи, казалось ему всего лишь нелепым, бессмысленным набором звуков. Так ударять по клавишам могла кошка, играющая на рояле с мышью. Билли оглянулся на оставленный стол: на белой скатерти серый кот казался чёрным. Он не изменил позы, даже не повернул головы, только зелёные глаза наблюдали за людьми со спокойным интересом мудрого взрослого, присматривающего за резвящимися неразумными детьми. Кот в отличие от Билли, похоже, не испытывал никакой неловкости. «Что за нелепость? — уязвленно думал Билли. — Это глупое хулиганство за роялем ни в коем случае не могло собирать полный зал ценителей музыки и уж тем более не могло сводить людей с ума! Что же всё это означает?!»

В этот момент как назло кто-то прибавил громкость, и теперь звук из динамиков стал тяжело давить на уши: Билли от него почему-то сделалось душно. Но вот что еще странно: похоже, никто, кроме него самого, ничего необычного не замечал! Гости выжидательно и подбадривающе смотрели на застывшего в центре живого кольца Билли и улыбались.

— Ну вот, — полусказал-полупропел жених, — Изабелла, покажем нашему гостю, что нужно делать! Не стесняйтесь, маэстро, это большая честь для нас!

Изабелла послушно шагнула к Билли, резко вскинув руки, обняла его за шею и плотно прижалась. Запах её тёплого тела смешивался с запахом полувыдохшихся сладких духов. Билли растерялся. Белое подвенечное платье разъехалось по разрезу в стороны, обнажая нежную полоску тела, кружевное бельё и прозрачные чулки с подвязками. И надо всем этим полуобнаженным, откровенным и нескромным близко-близко плыли огромные неподвижные глаза… Он вспомнил Изабеллу в бассейне. Но там всё было совсем по-другому… К тому же здесь, на свадьбе, в присутствии жениха и гостей… А какофония звуков все продолжалась и продолжалась.

— Поздравляю вас, Изабелла, — невпопад промямлил Билли, стараясь незаметно отстраниться. — Вот уж не думал оказаться на вашей свадьбе…

Вдруг он заметил, что Изабелла хотя и прижимается к нему изо всех сил, но смотрит куда-то за его плечо. Билли чуть повернул голову и скосил глаза. И тут же почувствовал сзади жёсткое мужское тело. Две мускулистые руки, выпорхнув из-за спины, ухватили Изабеллу за талию и ещё сильнее прижали к Билли. Ни глаз её, ни лица он видеть уже не мог, потому что теперь Изабелла приникла щекой к его груди. Мужские руки сдавили ещё сильнее — так, что Билли, ощущая мягкий расслабленный живот и упругую грудь Изабеллы, даже немного задохнулся. И тут же почувствовал жёсткий лобок, упершийся в его ягодицы.

— Да вы что! — выдохнул Билли, выворачивая голову и понимая, что ему самому не справиться со злым телом, обнимавшим его сзади.

— Гость, почётный гость! — просипел ему в ухо жених. — Такая традиция! Большая честь для нас, большой почёт вам! Вы нам теперь как брат!

Жених плавно двинул бедрами. Билли ойкнул и попытался выгнуть спину, но добился только того, что Изабелла теперь почти лежала на его груди. Гости, ничуть не смущаясь, стали ритмично и громко, почти заглушая сумасшедшую музыку, хлопать в ладоши. В такт хлопкам жених, ухватившись обеими руками за ягодицы Изабеллы, стал двигаться уже совсем откровенно и недвусмысленно. Билли почувствовал, что у него кружится голова от духоты, от того глупого и унизительного положения, в которое он попал, от близости горячего, распалённого тела жениха и безучастного, холодного по сравнению с ним тела невесты… А может быть, они втроём и вправду кружились, исполняя какой-то неведомый ему отвратительный ритуал? Но остановиться, но что-либо сделать Билли не мог. Казалось, эти бесцеремонные руки оторвали его от земли и совершенно лишили воли. Довольные улыбающиеся зрители хлопали всё тише и быстрее, и, словно подчиняясь этому ритму, всё сильнее кружилась голова.