Барбара Кингсолвер - Лакуна

— Мне ли этого не знать! Вяжу носки чужим детям, а своих нет.

— Так вот что у вас там! Я-то думал, это синий дикобраз. Миссис Браун рассмеялась замечанию. Выяснилось, что у нее одиннадцать племянниц и племянников, и в эту поездку она решила связать всему семейству носки из одного и того же объемистого мотка синей шерсти. Наступающие праздники назовут «Рождество синих носков от тети Вайолет». Она орудовала конструкцией из четырех перекрещенных спиц, которые топорщились во все стороны, когда миссис Браун оборачивала пряжу вокруг каждой из них.

— Вы не боитесь уколоться?

— Мистер Шеперд, если бы женщины боялись спиц так же, как мужчины, человечество ходило бы голым.

То, что произошло в Вашингтоне, было возмутительно. И все-таки по большей части жизнь — обмен любезностями на узком мосту, повисшем над пропастью злодейства.

— Смотрите, вон Грандфазер-маунтин. Правда, похоже, будто старик лежит на земле?

— Вы не замерзли? Можем остановиться и достать из багажника плед.

— Нет, спасибо, у меня кровь горячая.

— Нам повезло, что сейчас холодно. На крутых подъемах и спусках этот «родстер» здорово перегревается.

— Что вы говорите!

Изредка по пути попадались величественные гостиницы, обшитые белеными досками; на верандах виднелись лишь пустые кресла-качалки. В сумерках дома заливал желтый свет. Один раз, когда мы проезжали мимо крыльца, чернокожий слуга в красной ливрее как раз зажигал фонари, с трудом дотягиваясь до них через головы элегантно одетых мужчин, которые сидели и курили сигары. Вот они, кастовые различия. Молчание нарушила миссис Браун:

— Синий дикобраз. Так вполне могла называться одна из картин с выставки.

— Да. Например, «Синий дикобраз прыгает в пустоту».

— Должна признаться, что я поняла смысл не всех картин. Если честно, мистер Шеперд, я никогда не видела ничего подобного. Но я глубоко признательна вам за это.

— Я бы не поехал, если бы вы не предложили меня сопровождать. Так что это я вам признателен.

— Нет, я имею в виду — за все. За картины, за столицу нашей родины. За то, что удалось побывать в здании, где собирается Конгресс.

— Разве вы никогда не были в Вашингтоне?

— Я впервые выбралась за пределы округа Банком.

— Правда?

— Да, сэр. Еще девочкой я читала «Нэшнл джиогрэфик». Мои сестры подтвердили бы вам, что я тосковала по путешествиям, как лошадь, не знавшая узды. Но я и представить себе не могла, что однажды моя мечта осуществится.

— Миссис Браун, вы меня пристыдили. В мою дверь стучится целый мир, а мне хочется лишь одного — сидеть дома.

— Удивительно, — деликатно ответила она, вывязывая крошечный носок.

— Между прочим, вы разбираетесь в жизни лучше, чем большинство этих конгрессменов. Им подавай только Нормана Рокуэлла [199] Норман Рокуэлл (1894–1978) — американский художник и иллюстратор. да мускулистые скульптуры коней, а нового ничего не надо.

— И все равно это не повод, чтобы так разоряться. Отчего они рассердились?

— Вероятно, от страха. Попали в чужую стихию; так думает Том. Они рассчитывали, что придут в галерею и встретят там старых друзей, а их поджидали незнакомцы. Раны красок и сюрреализм. Это их смутило.

— Да, но они не смущаясь объявили картины «антиамериканскими»! Вот чего я не могу понять. Если их написал американец, значит, они американские, так ведь?

— Нет, если верить мистеру Рэнкину и Конгрессу.

И Трумэну: «Если это искусство, то я готтентот». Другие объявили выставку «пошлостью», «бесстыдством», «безумием» и «слащавым пацифизмом». Как ни смешно, договорились даже до «сталинизма» — и это конгрессмены, которые не хуже Сталина душат творческие порывы художников! Выставка перепугала их до смерти. На специальном заседании ее разнесли в пух и прах.

— Надо было забрать Тома с этого унизительного собрания.

— Бедняга, он так старался. Он очень переживает, да?

— Том Кадди относится к этим картинам как вы к своим племянникам, уж поверьте. Если бы умел, он бы связал Уинслоу Хомеру [200] Уинслоу Хомер (1836–1910) — американский художник и график, один из основоположников американской реалистической живописи. носки. Я это в нем заметил еще по гражданской службе. Переправлять картины и скульптуры в безопасное место — в этом для Тома и заключалась «Америка прекрасная» [201] «Америка прекрасная » (America the Beautiful) — американская патриотическая песня; слова Катарины Ли Бэйтс, музыка Сэмюела Уорда. . И патриотизм.