Кейт Аткинсон - Человеческий крокет

Гордон снял кабинку на берегу, где по всему променаду тянулась целая шеренга разноцветных кабинок, и днями напролет строил замечательные песчаные замки. Чарльзу приходилось носить вислую панамку, как маленькому, потому что рыжие очень обгорают.

— Так у тебя в роду были рыжие? — спросил Гордон в редком припадке коварства, но Элайза лишь непроницаемо воззрилась на него сквозь солнечные очки.

Они закопали Элайзу в песке. Она сидела равнодушно, читала книжку, иногда поглядывала на детей поверх очков и улыбалась. (Я ваша пленница!) На ней был шикарный красный купальник с хомутом; жаркое солнце не выключалось всю неделю и окрасило ее белую кожу смуглой экзотикой.

Вечерами Элайза наряжалась в дорогие вечерние платья и они с Гордоном гуляли по променаду. А когда возвращались, Гордон расстегивал ей платье на спине, и снимал ожерелье, и пальцами гладил теплую смуглую кожу, и лицом зарывался в темные-темные волосы, а Элайза смеялась: Прости, голубчик, детский магазин закрыт, и Гордон спрашивал, отчего она распутничает со всеми, кроме него? Элайза смеялась.

Я пошла гулять, сказала Элайза, вскочив с шезлонга, и не ходите за мной, предостерегла она, когда Гордон тоже начал подниматься, мне дышать нечем.

На ней была красная хлопковая юбка поверх красного купальника, она подоткнула эту юбку сбоку, и мужчины, послушно сидевшие на пляже с детьми и женами, украдкой оборачивались и глядели, как Элайза неспешно кочует вдоль кромки моря. Один раз она наклонилась, что-то подобрала, рассмотрела и зашагала дальше.

Она ушла далеко, превратилась в далекий красный огонек, еще чуть-чуть — и исчезнет. Когда прибрела назад, солнце больше не жарило, а песчаные замки по всему пляжу вылизывал прилив.

— Я думал, ты не вернешься, — сказал Гордон, когда Элайза наконец появилась.

Она не ответила, сказала Чарльзу: Гляди, что я нашла, и вручила большую спиральную раковину, снаружи белую, шероховатую, известняковую, а внутри блестящую, атласно-розовую, цвета детского нутра, пояснила Элайза, и Гордон сказал:

— Лиззи, перестань, ради бога.

Элайза закурила, поглядела, как волна подползает к ее худым коричневым ступням с ногтями как ягоды остролиста.

— Ну, пошли, — сказал Гордон Чарльзу и Изобел. — Дж. Артур Рэнк вот-вот позовет, мы же не хотим остаться без ужина?

Они по шершавым бетонным ступеням взобрались на променад, а Элайза осталась, и волны облизывали ей щиколотки.

— Тоже мне Кнуд Великий, [39] Кнуд Великий (ок. 994–1035) — король Дании, Англии и Норвегии; по легенде, дабы отучить придворных от лести, привел их на берег моря в прилив и сказал, что не отступит от воды, потому что, если придворные правы и он действительно «повелитель земли и воды», вода должна отступить перед ним. Придворные вымокли до нитки, затвердили урок и больше королю не льстили. дьявол ее дери, — сказал Гордон, который обычно не ругался, — пускай хоть утонет, к дьяволу.

Но Чарльз от такой идеи заорал, побежал обратно и притащил Элайзу за руку.

— Ты бы могла с ней подружиться, — сказал Гордон Элайзе — они смотрели, как миссис Бакстер работает в саду. — Она же ненамного тебя старше.

Они стояли в чердачной спальне, но Чарльза и Изобел не было, они купались в ванне под надзором Вдовы, которая притворялась капитаном подлодки, чтобы Чарльзов лодочный флот ее потопил. Гордон сзади обнимал Элайзу за талию, положил голову ей на плечо. Элайза заставляла себя не обращать внимания на его голову, не вздрагивать, не отпихивать его.

Миссис Бакстер вела наступление на запущенные травяные заросли в саду «Холма фей», всем весом налегала на механическую газонокосилку, то и дело останавливалась, чтобы снять с вала длинные мокрые стебли. Жаркий чердак заполонили ароматы скошенной травы.

— Зря она так, в ее-то положении, — сказал Гордон (миссис Бакстер была беременна), тревожно нахмурившись; вышел мистер Бакстер, что-то сказал жене. — Вот ведь ненормальный тип, — сказал Гордон.

Элайза попятилась от окна, прижалась к Гордону, а тот вел ее задом, держа за талию, точно пленницу, а потом Элайза изо всех сил вонзила локоть ему под ребра, пнула каблуком в лодыжку, и от боли и изумления Гордон рухнул на постель Чарльза.

Он долго лежал и слушал, как уничтожают германский флот («Ахтунг! Ахтунг!» — кричала тонущая Вдова) и рычит в вечернем воздухе газонокосилка миссис Бакстер. Он слышал, как хлопнула парадная дверь. В эти долгие летние вечера Элайза все время уходила. Куда? Погулять.