Стивен Кинг - Некрологи

— Это то, что хотела бы Джерома, — сказала Пинки.

— Насрать, что хотела бы Джерома, — сказала Джорджина Буковски. — Я просто хочу продолжать получать свою зарплату. А также, в дальнейшем, получить свою долю акций.

Этот крик вызвал бурю других! Акции! Акции! Давай-долю-акций ! — происходившее в нашем офисе стало похоже на бунт в столовой в старом фильме о тюряге. Кейти позволила немного помитинговать, потом утихомирила всех.

— Как она могла задохнуться? — спросил Чин. — Ведь жвачка вылетела.

— Это была не жвачка, — сказала Роберта. — Это был один из тех вонючих леденцов, которые она всегда сосала. Дерьмососалка.

— Как скажешь, чувиха, но он вылетел, когда Kэти надавила на диафрагму. Мы все это видели.

— Я ничего не видела, — сказала Пинки. — Я разговаривала по телефону. Так что не трынди.

Кэти рассказала, что она взяла интервью у одного из медиков — без сомнения, используя свои большие серые глаза для лучшего эффекта — и тот пояснил, что удушье, скорее всего, спровоцировало сердечный приступ. И, чтобы придерживаться главной линии, следуя Евангелию профессора Хиггинса, и излагать все относящиеся к делу факты доходчиво, я прыгну вперед и скажу, что согласно акта вскрытия нашего Уважаемого Руководителя, все было именно так. Если бы о данном факте писалось в «Неоновом Цирке» , то Джерома, на мой взгляд, заслужила бы следующий заголовок: ГЛАВНЫЙ БОСС СЛЕГКА ПЕРЕСОСАЛ.

Это совещание было продолжительным и шумным. Выказав недюжинный талант руководителя, Кэти позволила всем в полной мере излить свои чувства (выражавшиеся, в основном, в порывах дикого, иногда почти истерического смеха) прежде чем сказать, чтобы они возвращались к работе, ведь время быстротечно, а Интернет не ждет. Либо работаем, либо нет. Она сказала, что до конца недели встретится с основными инвесторами «Цирка» , а потом позвала меня в офис Джеромы.

— Задернем шторы? — спросил я, когда дверь закрылась. — Или жалюзи, в нашем случае?

Она посмотрела на меня, как на больного. А может быть, просто, с удивлением.

— Ты думаешь, я хочу быть редактором? Мне больше нравится быть журналистом, Майк, как и тебе.

— Ты на самом деле этого достойна. Я знаю это, так же, как и они. — Я мотнул головой в сторону нашего отдела новостей, где каждый, кто там сейчас находился либо долбил клавиатуру, либо звонил по телефону. — Что же касается меня, я всего лишь писатель смешных некрологов. Скорее был им. Я решил уйти на покой.

— Я думаю, что понимаю, почему ты хочешь уйти. — Она вытащила бумажку из заднего кармана джинсов, и развернула ее. Я знал, что там еще до того, как она протянула ее мне. — Любопытство это моя профессия, поэтому я заглянула в твою корзину, прежде чем очистить её. И нашла это.

Я взял лист, свернул его, не глядя (я не хотел видеть это в распечатанном виде, не говоря уже о том, чтобы перечитать написанное), и положил его в карман. — Ты очистила корзину?

— Да, остался только этот распечатанный экземпляр. — Она откинула волосы с лица, и посмотрела на меня. Она была тем человеком, который вряд ли построит тысячу кораблей, но, без всяких сомнений спустит на воду несколько дюжин, в том числе пару эсминцев. — Я знала, что ты задашь этот вопрос. Поработав с тобой полтора года, я поняла, что паранойя — это часть твоей работы.

— Спасибо.

— Я не хотела тебя обидеть. В Нью-Йорке, паранойя — это способ выживания. Но это не повод, чтобы бросить работу, которая могла бы принести в ближайшем будущем серьезную прибыль. Ты должен знать, что даже удивительное совпадение — а я признаю это довольно удивительным — это всего лишь совпадение. Майк, мне нужно, чтобы ты оставался на борту.

Не мы, но я . Она сказала, что не хочет задергивать шторы; я же думал, она хотела.

— Ты ничего не понимаешь. Я не думаю, что я смогу это делать, даже если захочу. Это не будет смешно, по крайней мере. Это будет… — я подумал, и вспомнил выражение из моего детства. — Черт его знает что.

Кэти нахмурилась.

— Может быть, Пенни могла бы делать это.

Пенни Лэнгстон была одним из тех внештатных корреспондентов из непроходимых трущоб, нанятых Джеромой по протекции Кэти. У меня было подозрение, что эти две женщины знали друг друга в колледже. Даже если и так, то они совершенно не были похожи друг на друга. Пенни заходила редко, и когда она это делала, на ней всегда была надета старая бейсболка, никогда не покидавшая ее голову, а с ее лица редко сходила жуткая улыбка. Фрэнк Джессап, спортивный парень с Ирокезом, любил повторять, что Пенни всегда выглядела, словно двух-очковый бросок, пришедший по почте.