Фэй Уэлдон - Жизненная сила

— Взял и нашел, — ответил Лесли, — и привез с собой рукопись, чтобы тебе было что почитать на досуге.

— Спасибо, — кивнул Энтони, который выглядел виноватым и беспомощным. Не понимаю, почему мы решили, что он понравится Мэрион.

Затем Лесли повернулся к Винни:

— А как дела у шеф-повара? Пахнет вкусно. Жаль, Анита не умеет готовить. Дары Франции пропадают зря! А где Сьюзен?

— Наверху, работает, — пришлось ответить Винни, и нам, всем остальным, осталось только смириться с визитом Лесли и даже почувствовать себя польщенными. — Останься на ленч, Лесли, — предложил Винни. — Располагайся как дома. Анита с тобой?

— Анита в Каоре, с малюткой Полли, — объяснил Лесли, и все мы вздохнули с облегчением. — Правда, крошка уже успела подрасти. Я как раз еду к ним. Ба, Мэрион! Вижу, у тебя все по-прежнему. Тебя, как всегда, эксплуатируют вовсю? А я думал, у тебя давным-давно появилась собственная галерея.

Мэрион не побледнела от гнева, как с ней часто случалось, а спокойно ответила:

— Мне не обойтись без спонсора. Когда-нибудь я его найду. — И продолжила чистить и резать огурцы.

— Но как мне быть с проголодавшимся шофером? — осведомился Лесли. — Вы же не захотели принять мое приглашение.

Он прекрасно знал, что если он публично напомнит о наших принципах равенства, нам не останется ничего другого, кроме как следовать этим принципам.

— Позови его сюда, — решил Винни. — Еды хватит на всех.

— Ее, — поправил Лесли, и все мы опять вздохнули.

Читатель, позволь мне в этот напряженный момент предложить тебе покинуть душную, романтичную, пропитанную запахами вина, чеснока и салата, сбрызнутого оливковым маслом, французскую кухню и перенестись в сырой, холодный полдень, в Норфолк, где Эд познакомился с Мэрион и привез ее на Брамли-Террас.

Эду поручили составить альбом под названием «Художник и деньги». И он отправился вместе с фотографом и художественным редактором в Норфолк, на передвижную выставку «Банк и художник», спонсором которой был один из банков с Хай-стрит. Их задачей было сделать снимки маленькой гравюры Рембрандта «Ростовщик» и нескольких сцен в кафе, написанных Ван Гогом за обед и бокал вина.

Выставка не пользовалась успехом. Лишь несколько человек бродили по залам, пока фотограф, покончив с Рембрандтом, брал в кадр одну из картин Ван Гога. Рослая миловидная девушка, предлагавшая посетителям теплое белое вино и заветренные бутерброды, толкнула Эда в бок и произнесла:

— Не выставляйте себя на посмешище. Это подделка. Фальшивка.

В те дни сильный норфолкский акцент Мэрион можно было резать ножом, в чем было свое преимущество: выставка кочевала по провинциям, а банк переживал ту самую фазу становления, когда кредитная центрифуга и низкая процентная ставка успешно вытягивают деньги из рядовых клиентов, чтобы потом изменить направление вращения и отдать деньги тем, кому они принадлежат по праву, — влиятельным и богатым. Помимо привлечения клиентов, выставка имела цель продемонстрировать, что знаменитые художники тоже были людьми и сталкивались с простыми человеческими проблемами, и тем самым сделать искусство более понятным широким массам. По крайней мере банк рассчитывал именно на такой результат. Руководство искало в филиалах девушек, готовых сопровождать выставку, и Мэрион вызвалась взять на себя эту задачу, а поскольку она была миловидна и общительна, ее начальство согласилось. За сверхурочные ей не полагалось никакой платы, в то время она работала шестьдесят восемь часов в неделю. Об этой детали Мэрион не забывала ни на минуту.

— Фальшивка? Что вы имеете в виду? Откуда вы знаете? — опешил Эд.

— Посмотрите сами, — предложила Мэрион. — Даже полуслепому ясно, что картина поддельная.

Эд посмотрел, но ничего не заметил. Впрочем, живопись не по его части.

— Она слишком зализана по краям, — объяснила Мэрион. — Выписана чересчур тщательно для человека, зарабатывающего обед. А взгляните, как свет расходится от лампы! Лучи вроде азбуки Морзе — точка-точка-тире, точка-точка-тире. Слишком правильно. Нет, это подделка. А рядом, слева, настоящий Ван Гог. Тема одна, художники разные, и разница в возрасте картин — около ста лет.

И она прошла мимо с тарелкой бутербродов.

Фотограф сказал:

— На всякий случай сниму ту, что слева. — И принялся переставлять аппаратуру.

Эд последовал за Мэрион в служебное помещение, где хранили вино, и спросил, знает ли она толк в живописи. Мэрион ответила отрицательно: в чем может разбираться банковский клерк, кроме снижения реальной стоимости банкнот и того, как раз и навсегда отказать в кредите недостойному клиенту? В этот момент вошел директор выставки, серьезный мужчина с ноздреватой кожей, и посоветовал Мэрион работать, а не тратить время на разговоры с посетителями. Этот диалог мне известен со слов Эда.