Array Журнал «Наш cовременник» - Наш Современник, 2005 № 01

«Название популярной передачи президента Академии телевидения Владимира Познера „Времена“ как бы подразумевает знание телезрителем известного древнеримского присловья: „О, времена, о, нравы!“. Актуальная, конечно, цитата. Познер и его гости довольно часто безжалостно говорят о времени. В последней передаче оппонировали друг другу два знаменитых экономиста: Герман Греф и Сергей Глазьев. Рассуждали об Америке. Было высказано много соображений о нашей с Америкой дружбе навеки, о коррупции и пр. Среди этих соображений у Глазьева было и такое: дескать, „новые русские“ смотрят на Америку очень специфически, еще и как на одну из стран, в которую они вывозят свои капиталы. А как такую страну не любить и не холить! Был подсчитан и размер этого вывоза — 360 млрд долларов, из них 280 отправились именно в Штаты. Рядом с этими суммами любые инвестиции в Россию, в том числе и американские, покажутся мелкими подачками. Какой же здесь начался спор! Какие приводились детали! Вот только сам тезис о вывозе денег из России и размер этого вывоза ни министром экономики, ни самим Познером, тоже любителем Америки, опровергнут не был. Мне показалось это знаменательным. О, времена!»

Второй день работаю над неким документом. В конце концов, мы государственное учреждение, и государство вправе давать нам поручения. Президент едет в Константиново 14 июня, и меня просили написать мои соображения по поводу Есенина — судьба поэта и проч. В свою очередь, я попросил написать об этом по две странички Федякина и Леонова, оба делают такие вещи аккуратно и старательно. На этот раз у них не вполне получилось то, что я хотел, и то, чего от меня ждали. Поэтому загружаю всё это в свое подсознание: прокручу, подумаю, а завтра продиктую текст Екатерине Яковлевне.

31 мая, пятница.Всегда перед любой поездкой нервничаешь. Это со стороны кажется, что все мы говоруны и, практически, говорим на любую тему. Это не совсем так. Здесь важно не только знать, но и внутренне настрадать то, что тебе предстоит сказать. В общем, я еду в Михайловское на Пушкинский праздник.

На вокзале в Пскове нас встретил хитрован Александр Александрович Бологов и тут же объяснил, что на мою долю сегодня — выступление в библиотеке, а потом — ведение вечера в театре. Все-таки он вызвонил меня после многих лет моих отказов. И время неудобное — экзамены, огород, и Пушкина я так не знаю, чтобы о нем говорить. Я любитель. Выяснилось и еще одно обстоятельство: Андрей Дмитриевич Дементьев, именно он должен был вести вечер в театре, сначала капризничал (это всё по словам Бологова), говорил, что не ездит без жены, а потом подвернулись в Москве какие-то выступления, и Дементьев решил Пушкинским праздником пренебречь. Я его понимаю, Пушкинский праздник, действительно, где-то на излете, по крайней мере — моды. О внутреннем значении этого события мне еще предстоит сказать, а Андрею Дмитриевичу сейчас, конечно, надо отсветиться в нескольких местах. Его жизнь в Израиле была равноценна некоторому угасанию его популярности. Приехав, он уже заручился звездой у концертного зала «Россия», провел вечер в КДС. Поэт-песенник он очень неплохой, но мода на эту манеру уже кончается. Кончается и якобы молодость, здесь хоть крась брови и височки, хоть не крась. А уже по Евтушенко я вижу, что народ хочет видеть кумира молодым, и народ ведь уже тоже помолодел. В общем, Дементьев, который всякие блистания, отсвечивания делает мастерски, не согласился ехать, и всё упало на меня. Сразу выяснилось, что здесь две группы писателей: первая, которую собирал «наш» Бологов, и другая, приехавшая по приглашению Г. Н. Василевича, директора заповедника, сменившего Гейченко и даже, кажется, получившего Государственную премию за реставрацию дома-музея и всего комплекса. Эта вторая группа более, так сказать, демократическая: Максим Омелин, Андрей Волос, Санжар Яшин, один из лауреатов липскеровского «Дебюта», Саша Костин. С другой, «патриотической», стороны — Коля Коняев из Ленинграда, с которым я ездил в Иркутск, москвичка Полина Рожнова, милая и доброжелательная женщина, окончившая в свое время наш институт, Оразбайкызы-Тсуной, казахская поэтесса, работающая сейчас у Арсения консультантом.

Опускаю выступление в библиотеке, это все привычно, я только обратил внимание на местную, не очень готовую публику — ведь Омелин, Санжар и Костин действовали не очень правильно: стихи их трудны для понимания, требуют работы ума, стихи как бы наполненные. Наше, патриотическое, звено всё попроще. Грубо и не совсем тактично выражаясь, это не всегда поэзия, хотя есть и смысл, и определенная стихотворная ловкость. Вообще трудно подняться до тех «ранних электричек» Пастернака, чтобы было и народное содержание, и трепещущая, живая, страдающая форма. Оразбайкызы на вечере пела песни, говорила о дружбе, о Советском Союзе, в общем, вызвала полный восторг. Мне кажется, я со своей задачей справился. В конце выступления подарил институтскую майку председателю оргкомитета и вице-губернатору Юрию Анатольевичу, майку эту я хорошо потряс перед телевизионными камерами, все всё запомнили и будут теперь иметь в виду.