Array Журнал «Наш cовременник» - Наш Современник, 2005 № 01

Сегодня небольшая группа представителей нашего Союза писателей присутствовала в Свято-Троицкой Сергиевой лавре на церемонии поднятия Царь-колокола, сброшенного большевиками в 1930 году, а нынешней зимой отлитого в Санкт-Петербурге и доставленного в лавру.

После литургии все вышли на улицу, и там, у подножия колокольни, состоялся водосвятный молебен, после которого колокол подняли краном на колокольню. Эта процедура длилась очень долго, день выдался довольно холодный, всё время пытался начаться дождь, и мы все страшно замёрзли, так что весьма своевременной оказалась последовавшая затем трапеза с горячими щами и красным вином, которые помогли немного согреться. Перед трапезой всем гостям лавры вручили памятные медали и подарки…

Оглядываясь на прошедший день, можно сказать, что ничего особо выдающегося сегодня и не случилось — ну, подумаешь, мол, поучаствовали в роли зрителей-статистов в церковной церемонии!.. Но, перебирая в памяти отдельные моменты дня, я вижу, что во всём этом определённо имелся некий высший смысл. Во-первых, нельзя не видеть некой исторической переклички (или того, что я называю «рифмами бытия»), выражающейся в присутствии писателей как при гибели лаврских колоколов в 1930 году, так и при их воскрешении в наше время, — тогда всё это видел и описал в своих дневниках проживавший в Сергиевом Посаде Михаил Пришвин, а сегодня смотрели (и надеюсь, запечатлеем в своих произведениях) мы. Во-вторых, в течение этого необычного дня нам с Мариной было даровано свыше несколько маленьких, но отчетливо осознаваемых сердцем чудес, свидетельствующих о неслучайности всего происходящего в нашей жизни.

1. Так, выходя из Трапезного храма, где совершалась Божественная литургия, мы вдруг увидели стоящего на алтаре игумена отца Тихона, с которым мы вместе участвовали в Крестном ходе по Волге, описанном в моём очерке. Увидев, что он нас с Мариной тоже узнал, мы подошли к нему, расцеловались, и, вспомнив о лежащем в сумке экземпляре «Русского эха», я подарил ему журнал со своей публикацией, где была также и наша общая фотография у Серафимовского источника близ Дивеева, на которой запечатлены я, отец Тихон и еще двое батюшек. «Это что же получается? — удивилась потом Марина. — Что ты вёз сюда этот журнал специально для него ! Но мы ведь пять лет с ним не виделись и даже не предполагали, что можем его здесь встретить!..» «Это мы не предполагали, — ответил я, — а Господь, Он заранее знает, кто, где, когда и с кем встретится, поэтому и подсказывает, что надо взять с собой…»

2. Потом была долгожданная трапеза, всех гостей запустили в два больших зала, а для нашей писательской группы почему-то ни в одном из них не нашлось места, и чуть погодя нас посадили в небольшом отдельном кабинете. И, как показало дальнейшее, это было сделано тоже неспроста… Расставили тарелки, начали наливать щи, а молитву никто не читает. Я оглянулся и увидел единственного среди нас молодого священника, сидящего за одним из столов за моей спиной, и попросил его начать молитву. Так установился наш с ним контакт, переросший затем в разговор, из которого выяснилось, что батюшка служит в храме села Красное Старицкого района — то есть в тех самых местах, где я не просто когда-то бывал , но работал журналистом районной газеты и одновременно служил чтецом-псаломщиком в Старицком Свято-Ильинском храме! Я и сейчас довольно часто езжу в эти места — не далее как позапрошлым летом мы провели там всей семьёй почти весь свой отпуск, купаясь в Волге. Но вот за те два года, что не ездили, там произошли довольно значительные перемены, в числе которых и открытие храма в селе Красном, где теперь служит отец Дмитрий Каспаров (именно так, оказалось, его зовут). Знакомый мне иеромонах Вениамин (которого я помню ещё как просто Володю) переведён из Старицы на самостоятельный приход в Берновский храм, а вот игумен отец Гермоген служит теперь не в Свято-Ильинской церкви, а в самом Успенском монастыре (правда, так до сих пор и оставаясь его единственным насельником).

Так я получил неожиданную весточку из близких моей душе мест и обрёл в лице отца Дмитрия неожиданного друга. (Помимо всего прочего, оказалось ещё, что во время транспортировки Царь-колокола из Петербурга в Сергиев Посад он курировал прохождение автопоезда по Старицкому району.) Но если бы нас посадили в одном из тех двух огромных трапезных залов, где обедали все остальные, то не состоялось бы ни нашего с ним знакомства, ни интересного разговора, ни воспоминаний о Старице…