Патриция Хайсмит - Цена соли

Утром второго дня Тереза вернулась с прогулки по окрестностям гостиницы и обнаружила Кэрол согнувшейся у прикроватной тумбочки. Кэрол только глянула на нее — и пошла к туалетному столику, заглянула под него, а потом к длинному встроенному шкафу за стенной панелью.

— Вот так вот, — сказала Кэрол. — И хватит об этом.

Тереза поняла, что она искала.

— Я об этом не подумала, — сказала она. — У меня такое чувство, что мы от него оторвались.

— Если не считать того, что к этому времени он, возможно, добрался до Денвера, — спокойно проговорила Кэрол. Она улыбнулась, но улыбка вышла чуточку кривой. — И очень может быть, что он заскочит и сюда.

Конечно, это было возможно. Существовал крохотный шанс, что детектив заметил их, когда они возвращались через Солт-Лейк-Сити, и последовал за ними. А если он не нашел их в Солт-Лейк, то мог навести справки в гостиницах. Она понимала, почему Кэрол указала адрес в Денвере — именно потому, что они туда ехать не собирались. Тереза бухнулась в кресло и посмотрела на Кэрол. Та дала себе труд поискать диктофон, но ее поведение было беспечным. Она напрашивалась на неприятности даже тем, что приехала сюда. И объяснение, разрешение этим противоречиям можно было найти только в самой Кэрол — нерешительной, мятущейся; в ее медленных, беспокойных шагах, которыми она прошла к двери и развернулась; в беспечном движении, которым она вскинула голову и в неровной линии ее бровей, которые в один момент выдавали раздражение, а в следующий — излучали полную безмятежность. Тереза обвела взглядом большую комнату, глянула на высокий потолок, на большую, квадратную, простую кровать. Номер, при всей своей современности, выглядел до смешного старомодно, сама атмосфера в нем вызывала у нее ассоциации с американским Западом, как и те гигантские ковбойские седла, которые она видела в конюшне внизу. А еще — специфическая чистота. И все-таки, Кэрол искала диктофон. Тереза смотрела, как та возвращается к ней, все еще в халате поверх пижамы. Ее первым порывом было подойти к ней, сжать ее в объятиях и опустить на кровать, и тот факт, что она этого не сделала, оставил ее напряженной и взбудораженной, наполнил ее подавленным и шальным весельем.

Кэрол выдохнула дым в воздух.

— Да мне плевать. Надеюсь, газеты разузнают об этом и перемоют Харджу все кости. Надеюсь, что он выбросит пятьдесят тысяч долларов на ветер. Хочешь сегодня днем отправиться в такую поездку, что никаких слов не хватит, чтобы ее описать? Ты уже пригласила миссис Френч?

Они познакомились с миссис Френч прошлым вечером в игровой комнате гостиницы. У той не было автомобиля, и Кэрол спросила, не хочет ли она проехаться с ними сегодня.

— Я ее пригласила, — ответила Тереза. — Она сказала, что будет готова сразу после ланча.

— Надень свою замшевую рубашку, — Кэрол взяла лицо Терезы в ладони, сжала щеки и поцеловала. — Надень ее сейчас.

Это было шести- или семичасовое путешествие на золотой прииск Крипл Крик, через перевал Юты и вниз по горе. Миссис Френч поехала с ними и всю дорогу проболтала. Ей было около семидесяти, у нее был мерилендский акцент и слуховой аппарат, и она была готова вылезать из машины, где угодно, и карабкаться, куда скажут, хотя без посторонней помощи и шагу ступить не могла. Тереза о ней очень беспокоилась, хоть ей и абсолютно не нравилось к ней прикасаться. Она боялась, что если миссис Френч упадет, то рассыплется на тысячу кусочков. Кэрол и миссис Френч разговаривали о штате Вашингтон, который миссис Френч хорошо знала, потому что прожила там последние несколько лет с одним из своих сыновей. Кэрол задала ей несколько вопросов, и миссис Френч поведала ей все о тех десяти годах, которые она провела в путешествиях после смерти мужа, и о своих двух сыновьях — один жил в Вашингтоне, а другой на Гавайях и работал в компании, выращивавшей ананасы. И конечно миссис Френч преисполнилась обожания к Кэрол, и они теперь будут видеться с миссис Френч намного чаще. Было уже почти одиннадцать вечера, когда они вернулись в гостиницу. Кэрол спросила миссис Френч, не хочет ли та поужинать с ними в баре, но миссис Френч ответила, что она слишком устала для чего бы то ни было, кроме пшеничных хлопьев и горячего молока, которыми поужинает у себя в номере.

— Как я рада, — сказала Тереза после того, как она ушла. — Я лучше побуду с тобой наедине.

— Правда, мисс Беливет? И что вы этим хотите сказать? — спросила Кэрол, открывая дверь бара. — Ну-ка, присядьте и расскажите мне, расскажите мне все.