Два других вступительных варианта описывают предысторию главного героя задуманного романа, который собирается оставить свое имущество и внушительное собрание масок на попечение своего адвоката Стивенсона. В этих вариантах главного героя зовут Чарльз Смит, а не Латтинг, но в них больше внимания уделяется стилю и мастерству, чем именам. В тексте первого варианта повествование ведется от третьего лица, главным образом в форме диалога между Смитом и Стивенсоном. Во втором варианте Брэдбери экспериментирует с повествованием от первого лица – от имени Чарльза Смита. Ни тот, ни другой эксперимент не занимает более двух страниц.
Третье вступление более субъективно и опосредовано, оно ведется, более или менее, от второго лица, которое описывает впечатление от, собственно, масок. Имя главного героя не упоминается; нам только известно, что разновидности масок, разложенных на его столе, задают тон предстоящему разговору. Иногда маски настроены на приятную беседу, а порой они угрожающе враждебны. В любом случае маски предопределяют исход всего, чему суждено произойти. Три последних отрывка – эксперименты с взаимодействием персонажей. В этих фрагментах Брэдбери изучает, как маски обостряют восприятие, а временами усиливают способность их носителя читать мысли тех, с кем сталкивается хозяин маски (и даже оказывать на них воздействие).
ЧЕЛОВЕК ПОД МАСКОЙ
– Это вы серьезно?
– Серьезнее не бывает.
– Все бросить, покинуть город, скрываться?
– Именно.
– И начать экспериментировать с масками?
– Чую, настало время.
– Да будет мне позволено сказать, вы – сбрендили!
– Я знал, что вы так отреагируете, – парировал Смит.
– Что вы надеетесь этим доказать?
– Что лица – это всего лишь лица, а маски – маски, и следует быть осмотрительным, под какой маской или с каким лицом нам выходить на большой Бал или в Жизнь, если вам угодно.
– Вас бросят за решетку. Вы растеряете всех своих друзей.
– Я рискну.
Он закончил укладывать вещи в свой единственный чемодан. Он стоял в обширной, освещенной огнем комнате. Очаг отбрасывал тусклые отсветы на стены, увешанные тысячей то злобных, то дружелюбных масок. Он задержал на них взгляд, затем протянул руку своему другу.
– Ну, Стив…
– Что бы мне такого вам сказать, чтобы вы отказались от своей дурацкой затеи? – спросил Стивенсон.
– Нет, спасибо, – ухмыльнулся Смит.
– Тогда можете хоть скатиться с горы и расшибиться в лепешку. Мне безразлично.
– Значит, вам придется присматривать после меня за домом.
– Да я его дотла спалю.
– В свое время я сообщу вам о своем местонахождении.
– Позаботились бы лучше о себе и своей машине.
Смит повернулся и вышел, хлопнув дверью. Оставшись в одиночестве, Стивенсон уставился на камин. Он взял медную подставку для дров и переворошил ею уголья. Пламя вспыхнуло.
Все маски на высоких затененных стенах заулыбались, словно кто-то собирался сделать групповое фото.
Я уже не припомню, когда именно меня озарила идея использовать маски. Такие замыслы приходят в голову постепенно; они словно тени, листва или пелена колышутся на ветрах жизни. И вдруг решение назрело. Время действовать.
Однажды, после полудня 11 февраля 1952 года, я подкрепил свое решение энергичным укладыванием чемоданчика, приготовляясь покинуть свой дом. У меня за спиной стоял мой болтавший без умолку добрый друг Стивенсон. Он по большей части спорил, теоретизировал и увещевал. Но в ответ на все его доводы я только качал головой и улыбался.
– Нет, нет, – я запер чемодан. – Дай же мне перевести дух.
– Но, Чарльз, взгляни же…!
– Именно этого я и хочу, чтобы весь мир взглянул – сюда! – и я прикоснулся к своему лицу.
– Это безумная затея! Как можно разгуливать по свету в масках!
– А я попробую, – сказал я.
– Все скажут, что ты свихнулся, и я не стану их разубеждать.
– Назовем это психологическим экспериментом, – предложил я, пожимая ему руку.
– Ну и отлично, – сказал он раздраженно, – прыгай со скалы. Мне безразлично!
– Я знаю, что тебе это небезразлично, но в данный момент… – я пожал плечами. – Когда я обустроюсь, дам знать.
Читать дальше