Array Журнал «Наш современник» - Наш Современник, 2005 № 03

В таком душевном состоянии и застал её звонок Валентины. Трубку снял расторопный сын. Узнал её сразу: «Мам, это Федёвкин тебя!» «Тише ты, не кричи так… Какой Федёвкин?» — Ольга сразу не сообразила. «Ну, тот, который приходил тогда…»

Разговор вышел недолгим. Начало было с вкрадчивой улыбкой, которую Ольга сразу увидела перед собой и узнала; потом голос Валентины окреп, и невнятные ответы Ольги только придавали ему силу. Валентина предложила посетить её дачу: «Это недалеко от города, туда автобус ходит. Вместе поедем». Слово «автобус» всё вдруг открыло, заставило вспомнить, почему Ольга и прежде считала Валентину странной.

Когда они работали вместе, Валентина рассказывала, как она проводит выходные. Одним из любимых её занятий было прокатиться вместе с дочкой на автобусе шестого маршрута (тогда он ещё ходил), которым управлял знакомый водитель, из конца в конец и обратно. Она на полном серьёзе, с какой-то непонятной радостью рассказывала, как они выходят из дома после завтрака, садятся на улице Путиловской в автобус и катят по кругу. Разве не странное увлечение?

На встречу с Валентиной они опоздали. Не доехали одну остановку, вышли по ошибке и теперь двигались словно под перекрёстным огнём. Мальчишки взрывали петарды. Вадим заинтересованно вертел головой по сторонам, но Ольга тянула его за руку, вздрагивала от неожиданных разрывов — никак не могла привыкнуть.

Валентина выглядела оживлённой; та же копна волос на голове, тот же свитер, вместо брюк, правда, джинсы; в кроссовках, потрёпанная спортивная сумка в ногах. Баба неопределённого возраста. «А ведь ей лет тридцать, наверное, — подумала Ольга, — как и мне». «Автобус только что ушёл, — весело сообщила Валентина. — Следующего будем ждать. Зато первыми будем».

Вадима оставили сидеть на сумках, а сами отошли к соседним ларькам купить бутылку минеральной воды. Светило солнце; было и прохладно, и жарко одновременно. Ещё задержались немного, разглядывая витрину. И тут неожиданно Ольга услышала за спиной: «Мужики, два рубля не найдётся?» Она удивлённо обернулась: это к ним обращаются? Валентина ответила коротко: «Нет». У спрашивающего человека не было лица — только синяки, шрамы и порезы. У него даже дыхания не было. Ни на что не претендуя, шатаясь, поплёлся дальше. Валентина скорчила игривую физиономию, молча пожала плечами, показывая Ольге: вот, мол, чудила ещё объявился! Но Ольге стало неприятно: кто это — «мужики»? Разве не видно, кто она? Разве можно её перепутать с мужчиной? Это всё из-за Валентины, решила она, из-за того, как она мужиковато выглядит. Вот уж действительно Федя Федёвкин! С ней ещё в историю поневоле попадёшь!

Вадиму не было скучно. Котёнок откуда-то взялся, тыкался симпатичной мордочкой в сумки. О ноги Валентины стал тереться, спинку выгибая, а она: «Ну что, ты тоже два рубля пришёл просить?»

В автобус Ольга садилась с испорченным настроением. Над ними стояли, висели. Вадим пальцами барабанил по стеклу, что-то сдержанно гудел — в таком возрасте всё интересно. Ольга вздохнула — душно, ощущая его тяжесть на коленях, как единственное в этом автобусе, что ей несомненно принадлежит. Рядом Валентина; ей, казалось, здесь принадлежало всё: руки уверенно держатся за спинку следующего кресла, будто на командном пункте восседает. Ну, это понятно: привыкла раскатывать на своей «шестёрке». Впереди них парень сидел, деловой, видно, очень, а ещё туповатый; он долго и нудно разговаривал по мобильному телефону, постоянно вставляя словечко «короче». А сбоку Валентина своё нашёптывала — какой-то запутанный рассказ о своей знакомой, которая старше ее, и дочери этой знакомой — никак не отважится девушка на замужество, всё выбирает. «Мать не слушает — это ясно, как противодействие у неё. У меня ведь тоже глаза есть, смотрю — парень нормальный, не типчик, но и не босой. А то ведь знаешь, как бывает: поглядишь и сразу видно — так себе, трёп один, песня щегла. Я её и спрашиваю: „Вера, ну что тебе ещё надо?“ А она мне заявляет: „Походка мне у него не нравится“. Я говорю: „Какая походка?“ А она: „Да какая-то она у него борцовская“. „Какая?“ — говорю. „Борцовская…“ Понимаешь, Оль, я просто обалдела! Ну, говорю, ты даёшь, Вера! У нас у президента походка борцовская, и ничего страшного. Выходи замуж и не думай! Он, может, тоже у тебя человеком станет!»

Доехали в возбуждённом состоянии — по разным, разумеется, причинам. Открывшийся пейзаж заставил в нетерпении приплясывать Вадима: «А где ваша дача?» Вдоль шоссе тянулся лес, вниз шёл травянистый спуск — гнездились сады, торчали крыши, сирень повсюду выставляла свои кисти. Валентина вела их к дубам, высившимся справа. Только тут наконец посвежело, и у Ольги прекратила болеть голова. Стали спускаться — чуть ли не бегом. Ольга волновалась из-за Вадима. Потом пришлось ещё и карабкаться по противоположному склону — так выбрались на другую сторону. Дача Валентины оказалась вполне приличным домиком. Долго не могли справиться с замком у калитки. Валентина посетовала: «Вот что значит не была полгода». Наконец открыли, вошли в дом. Некоторое запустение, царившее внутри, придавало ему оттенок таинственности. «Главное, окна целы», — подвела итог осмотру Валентина.