Array Журнал «Наш современник» - Наш Современник, 2005 № 04

В душе Жанны отлегло. Все мышцы ослабли. В сердце толкнулась радость спасения.

В эту секунду сильные, хваткие руки инструктора и его твердое мускулистое тело сбросило их связку в бездну.

— А-а-а!!! — отчаянный крик понесся стремительно вниз.

Скоро истошный вопль на одной надрывной ноте задохнулся от ветра, от страсти свободного полета. Любой крик был слишком тих и ничтожен по сравнению с ветром, летящим навстречу, по сравнению с безмерным пространством неба и огромной земли.

Что-то взорвалось над головой — хлопнул, расправляясь, купол парашюта. Жанну встряхнуло, дернуло вверх. Вскоре она уже парила под белым куполом, чувствуя опеку хитромудрого инструктора. Уже не орала, с любопытством глядела на землю, простиравшуюся внизу. Зелень леса, синий овал озера и почти черная извилистая речушка, а за желтоватым цветочным полем — светло-серая лента взлетной полосы и маленькие самолетики на обочине.

После приземления Жанна взахлеб рассказывала по телефону Ирине:

— Он не хищник. Он настоящий дьявол! Мы с ним торговались из-за Романа. На меня как на женщину он даже не поглядел. Пришлось прыгнуть с парашютом… Да, с парашютом! Но это намного круче, чем оргазм. Да, хриплю. Глотку сорвала, от кайфа визжала. Вот тебе и ха-ха!

В рукописи «Закон сохранения любви» Прокоп Иванович встречал некоторые положения, которым сопротивлялся. Спотыкаясь о такие положения, он вдруг начинал говорить вслух, оспаривая безвестного автора.

Автор предлагал:

«Понаблюдайте за животными. Им свойственна игра — как процесс творчества. Котенок самозабвенно гоняется за пушинкой. Пушинка мертва, несъедобна, но котенок может часами играть с нею, обращая ее в своем творчестве, скорее всего, птицей.

Даже нечеловеку свойственно создавать образы и неосязаемые миры. Искусство есть неотделимый элемент природы.

Тот, кто создавал религию, оформляя ее обряды, еще в далекую дохристианскую языческую пору, возможно, и не подозревал, какими плодами прорастет это создание культа. Возможно, изначально религия задумывалась, чтобы держать в повиновении бедных и давать им моральный шанс на счастливое будущее „потом“, после смерти. Однако плодами религии стало и творчество, человеческая тяга к искусству.

Религия удовлетворила потребность человека в образном мышлении. Удовлетворила творческий талант человека. Загробный мир, небесное царство, Создатель и Спаситель, ангелы и падшие ангелы… — без творческого подхода об этом просто невозможно помыслить.

Религия дала волю талантам, простор для фантазии. Живопись, архитектура, музыка, литература — религия всем видам искусства преподнесла пищу. Пищу благородную, ибо религия предназначена для поиска человеком гармонии со своей душой, гармонии с Творцом, гармонии с обществом.

Религия — высшее искусство!

Художник чаще всего уходит из светского искусства, отдает себя служению Всевышнему, если познает истинную веру. Так как религия поднимает его на высшую ступень…».

Прокоп Иванович сдернул со своего толстого носа очки. Погладил себя по лысине и бороде, лукаво прищурился и заговорил тоном мэтра:

— Нет-нет, батенька, искусство способно подняться выше веры! И наука способна подняться выше веры! Вспомните-ка Галилея: «А все ж таки она вертится!» Искусство — дело светское. Представьте-ка, что со сцены театра будут читать проповеди. Это будет уже не театр! А ежели на страницах книг будут описаны действия только богоугодные? Это будет уже жизнеописание святых! Художник всегда идет выше и дальше религиозного канона! Вот почему именно среди художнической братии было больше всего богоотступников, изгнанников, отлученных.

Безымянный невидимка автор мог возразить Прокопу Ивановичу только тем, что уже имелось на листах, чуть пожелтевших от времени. Но прежде чем надеть очки и продолжить чтение, Прокоп Иванович успел поспорить и с самим собой, с тем, что высказал отсутствующему оппоненту:

«Если, разумеется, признать под искусством только то, что служит гармонии человека, тогда правда на его стороне. — Он ткнул пальцем в открытую страницу рукописи. — Религия, бесспорно, самое гармоничное и последовательное искусство. Какой-нибудь богохульник, модернист, может плюнуть на веру, может эпатажно перевернуть понятия, но это не даст обществу гармонии и порядка». Прокоп Иванович почесал в затылке.

Автор рукописи тоже не стремился к безапелляционным выводам, в подтексте слышалось: мне хочется только сказать, но не судить и навязывать.