Ибрагим Аль-Куни - Бесы пустыни

— Нехорошо мы о нем думаем!

— Он был искренен в решимости построить град Вау. Он искренне хотел устроить райский сад на земле, однако серьезно ошибся в своем расчете на силу золота.

— Но ведь теперь он нам и другой довод предъявил.

— Правду сказать, этот довод был для меня несколько неожиданным.

Он взглянул на чистую ткань и добавил в печали:

— Вот еще один признак того, что человек — это вечная тайна. Кто осмелится сегодня, возьмет себе на плечи ответственность да будет претендовать, что знает человека насквозь? А?

На северной стороне, из-за гряды холмов, появился призрак предсказателя.

Он восседал на своей худой верблюдице, между бурдюков с водой и следовал линии горизонта. Миновал место с колодцем, однако запасы воды он пополнил затемно, а сейчас следовал мимо, ехал и не обернулся. Странник, если двинется, ничего кроме горизонта не видит.

Над его головой кружил ворон.

Вождь взял в руки саван, предложил:

— Вот совет. Живым полагается исполнять заветы мертвых. Долг нам предписывает тело в саван обернуть и предать его земле, которая его породила.

Он подобрал ткань савана и пошел к холму, где упокоился султан.

Вождь заснул, а дервиш следил за рождением нового молодого месяца.

Он выбрал себе местечко у склона другой горы, обманутой, а равнину предоставили набежавшим на нее джиннам и призракам.

В нескольких шагах от них полыхали язычки пламени, копошилась Тафават за приготовлением ужина. Шейх раскрыл глаза и вперил взгляд в звездное небо, когда дервиш произнес:

— Она силком, против воли, хочет ребенка обрести. Сказала, удел мужчины — детей женщине дарить, и если, мол, плода не принесет, то никто о нем и не вспомнит. Что, верно это?

Вождь продолжал лежать на спине неподвижно, уставившись в загадочное кружево звезд. Муса оперся о камень и ковырялся в земле.

— Боюсь я. Никто, кроме тебя, не сможет меня защитить.

Адда ничего не ответил. Дервиш продолжал свое:

— Она страшная. Ты просто не знаешь, какая она страшная, когда ребенка добивается… Да-да. Она от меня не отстанет. Отстанет она от меня когда-нибудь?.. Ну… ты же знаешь, в чем секрет-то. Ты — единственный, кто тайну знает. А что я с ней буду делать? Что мужик может сделать с такой вот тайной, когда баба от него зачатья требует?

Вождь не отвечал. С места не сдвинулся. Однако глаза были открыты, в полном сознании, следили за чем-то неведомым…

Муса подполз к нему поближе. Склонился над головой, сказал странным голосом:

— По правде сказать, есть у меня предложение.

Он прислушался к дыханию вождя, продолжил:

— Сказала она, у мужчины не остается другого выбора, когда дело идет о вымирании целого племени. Чтобы, значит, спасти племя от вырождения… Да-да! Этот зов, понимаешь, тебе предназначен, а не мне вовсе. Аллах Всемогущий именно тебя избрал уберечь корни от тлена. Это Аллах спрятал ее в пещере и уберег от набега, чтобы ты с ней сошелся.

Шейх оторвал голову от земли. Полоска лисама скатилась с подбородка. Он негодующе посмотрел на дервиша. Муса попятился к своему камню, набрался смелости и принялся цитировать Коран:

— А почему нет?! Что, разве предок наш святой Ибрагим не зачал своего сына Исхака в пожилом возрасте? Не порадовал нас семенем своим, когда уж ему сто лет исполнилось?

Несколько мгновений он разглядывал его при слабом свете луны. Мусе показалось, что он улыбается, прежде чем заснуть вновь. Он тоже улыбнулся и еще раз убедился в действенности изречений из святой книги…

Глубокой ночью шейх пробудился от зова: это был старый, загадочный, раздражающий вой, которым в Сахаре никакое племя похвастаться не может, кроме одного-единственного: волки.

Зажмурив глаза он прислушался. Стая приближалась. Прямо над головой раздались звуки: «А-ау-у-у-у…».

Он раскрыл глаза и поискал вокруг: где они, посланцы племени мухаммадова? Лунный серп уже клонился к закату, горизонт светился полоской приближающегося дня, но посланцев нигде не было видно. Мертвая тишина разлеглась над Сахарой. Его изумила та скорость, с которой попрятались посланцы ночи. Если б он не был в полном сознании, он бы мог солгать самому себе, убедить себя, что слышал их просто во сне. Что ж они, на запах трупов явились? Опершись на локоть, он повел головой вокруг, изменил позу. Тафават свернулась в комок по соседству с махрийцем совсем в другой стороне. Однако… место, где был дервиш, пустовало. Он сказал себе, что братья-волки разбудили его и он отправился в сторону по нужде. Он еще долго размышлял, откуда эта связь берется, что роднит дервишей с волчьим племенем… Потом заснул.