Роже Гренье - Зеркало вод

Этот отель с деревянными балконами напоминал старый постоялый двор. Ирен живо представила себе номера с дощатым полом, покрытым линолеумом, с выцветшими обоями, высоченными потолками и большими окнами, где ежедневно за табльдотом собираются несколько пенсионеров — старых холостяков, поселившихся тут с незапамятных времен. Вход был темный, Ирен прошла в вестибюль, так и не встретив ни души. Она поднялась по деревянной лестнице на второй этаж и только тут, в кухне, увидела толстую седую женщину — то ли хозяйку гостиницы, то ли старую служанку. Ирен назвала имя мужчины, которого ей нужно было повидать.

— Его нет, — ответила женщина.

— Вы не знаете, где он?

Женщина объяснила, что он уехал в центр провинции.

— Вы не знаете, когда он вернется?

По лицу собеседницы можно было понять, что спрашивать ее о чем-либо бесполезно, но, поскольку Ирен осаждала ее вопросами, она наконец выдавила из себя:

— Detenido [34] Он задержан (исп.). .

Его арестовали два дня назад. Схватили ночью и увели в тюрьму. Разрешили взять с собой чемодан — очевидно, он просидит там долго.

Ирен распростилась с немногословной содержательницей отеля. Невозможно было понять, то ли она заодно с арестованным, то ли просто недовольна тем, что такая неприятность произошла у нее в доме. Ирен спустилась с лестницы. При всех условиях не стоит оставаться здесь дольше. В конце концов, сказала она себе, есть ведь и другой адрес.

Двое полицейских удалялись по тротуару. На каждом перекрестке, на каждой улице она видела мужчин в униформе — и так по всему городу. Они расхаживали по двое, с карабинами наперевес, обходя кварталы.

Это круговое движение по городу производило тягостное впечатление еще и оттого, что все улицы пересекались здесь под прямым углом.

Второй адрес, возле городского сада, привел ее к домику мастера. Это тоже было неподалеку от центра, и Ирен отправилась туда пешком. Она позвонила у дверей и уже подумала, что в доме никого нет, — так долго ей не открывали. Она посмотрела в оба конца улицы: не идет ли патруль. Наконец послышались шаги, поворот ключа — и дверь отворилась. Она едва не закричала. Перед ней стоял идиотик — безумец, сошедший с картины Гойи. Он бессмысленно хохотал, уставившись на нее своими глазами навыкате, с красными воспаленными ободками и широко раскрывая слюнявый, беззубый рот. Сколько же ему лет? Двадцать? Тридцать? Она спросила, дома ли sen or Франко Сольберто, но идиот только смеялся в ответ. И тогда она тоже начала смеяться, говоря себе, что только в этой стране может случиться что-либо подобное. И еще у нее мелькнула мысль, что, если этому сумасшедшему разрешают открывать дверь и оставляют дома одного, значит, он безобиден. В самом деле, чем мог он ей угрожать? Все это сплошные предрассудки. Здоровые, нормальные люди, в общем-то, причиняют зла куда больше, чем безумцы. Но хоть бы он пустил ее в дом!

Когда оба они вдоволь нахохотались, откуда-то из глубины дома появился старик. Он отослал дурачка, и Ирен наконец получила ответ на все свои вопросы. Выяснилось, что Франко Сольберто ушел и вернется только в девять вечера. Она не знала, можно ли сообщить этому старику о цели своего прихода, и попросила, чтобы он разрешил ей подождать здесь возвращения Франко Сольберто. Старик еще несколько раз повторил, что тот явится не раньше девяти, и, убедившись, что иностранка поняла его, захлопнул перед нею дверь.

Было семь часов, и Ирен спрашивала себя, сумеет ли она провести здесь два часа и не угодить в полицию. Она вернулась к машине, понимая, что ей остается только одно — сесть за руль и отправиться за город. Она решила никуда не сворачивать с дороги, спускавшейся в долину. Выезжая за черту города, Ирен наткнулась на казарму, очевидно служившую полиции штаб-квартирой, и часовой велел ей остановиться, чтобы пропустить выезжавшую из двора колонну грузовиков. Она дрожала от страха, пока часовой не подал ей знак проезжать, но не успела она проехать и каких-нибудь двух километров, как ей повстречался полицейский джип, затем второй и третий. Очевидно, дорога тоже усиленно охранялась, так же как и город. Машину с номерным знаком столицы могли в любую минуту остановить и спросить Ирен, что она тут делает. Поэтому на первом же перекрестке она развернулась и поехала обратно. Вновь миновала казарму, стараясь глядеть только вперед, и вернулась на главную улицу, чтобы поставить машину там. Настал час paseo — вечернего гулянья, и на улицах стало многолюдно. Были тут и полицейские, и, хотя они держали ружья наперевес, казалось, что они тоже прогуливаются. Слившись с толпой, Ирен брела от витрины к витрине. Постепенно гуляющих становилось все меньше. Она хотела было пойти в кафе, но, не заметив там ни одной женщины, не осмелилась. Солнце давно уже скрылось за горами. Близился вечер. Ирен решила поискать пристанища в городском саду. Сад был молодой, с невысокими деревьями, искусственными ручейком и бассейном, вдоль дорожек стояли скамейки — красные, голубые, желтые, зеленые. Ирен увидела двух целующихся влюбленных. Она прошла вперед и села на голубую скамейку, надеясь немного отдохнуть. Если ее заметят, подумают, будто она ждет возлюбленного. Это навело ее на горькие размышления. Она приехала сюда, потому что почувствовала себя лишней в жизни актера, и это путешествие было отчаянной попыткой войти в его мир. Но результат превзошел все, что могло подсказать ей воображение, даже при том, что от природы она склонна к пессимизму. Она оказалась одна на краю света и вынуждена прятаться в этом сквере после того, как ей не удалось увидеть нужного человека, так как он угодил в тюрьму, и после этой встречи с идиотом и стариком, который оказался не лучше. Стемнело, на улицах зажглись фонари. Она видела, как в сад вошли несколько парочек и сразу же исчезли в темных аллеях. Наверное, среди них есть и такие, которые предаются любви в этом саду.