Роже Гренье - Зеркало вод

Вскоре снова выглянуло солнце. Возле одного из островов они увидели спокойные бухточки, где можно было купаться. Четыре подруги — Жюдит, Ирен, Софи и Моника — заставили актера вместе с ними позировать перед фотоаппаратом. Он стоял на скале, поднимавшейся из воды, а поклонницы плавали у его ног, изображая водный балет, — совсем как в старых голливудских фильмах с участием Эстер Уильямс.

Во время другой экскурсии, поскольку путь им предстоял долгий, туристы устроили пикник прямо в автобусе. Все передавали друг другу фляги с вином. Один только старый адвокат отказался пить и с аппетитом уплетал хлеб, колбасу и ветчину.

— Сначала надо хорошенько закусить, — объяснил он. — А потом можно это и запить.

И он в самом деле принялся за вино. Потом, как всегда, закурил сигару.

— Вы все симпатяги, а вот он какой-то противный, — сказала Ирен профессору, кивнув на адвоката.

— Моя дорогая, — ответил профессор, — это только кажется. Я не знаю человека более тонкого ума. И к тому же это очень смелый человек. Он уже сидел в тюрьме.

— У него непропорционально большая голова — будто на картинах Гойи.

— Да здесь у всех такие.

После этого объяснения Ирен, преодолев свою неприязнь, направилась к старому адвокату, несмотря на сигару. Она спросила, доволен ли он путешествием.

— Даже путешествие, — сказал он, — не избавляет от ощущения, что ты все еще в тюрьме. И все же это дает хоть какое-то отдохновение от абсурда столичной жизни. Знаете, как у нас проводят время? В кафе. Не знаю, успели ли вы познакомиться с нашими кафе. Впрочем, женщины туда не вхожи. В этом есть определенный политический смысл. Посетители проводят там целые дни и стараются объясняться больше жестами — боятся доносчиков. Те, кто занимается в этой стране политикой, находятся либо в кафе, либо в тюрьме. А что с вами, милая? У вас всегда такой грустный вид.

— Я надеялась, что этот круиз вернет мне радость жизни. У меня позади тяжелая зима. Я перенесла то, что называют нервной депрессией.

— Этим болеют, скорее, от хорошей жизни. Наша страна нищая, и здешним жителям незнакома эта болезнь. Вы видели детей, которые просят милостыню или, рискуя жизнью, ныряют за монетами? Какой позор! А ведь мы еще не добрались до самых бедных островов.

Он снова затянулся, и его окутало облако вонючего дыма.

— Наш правитель — свинья, — продолжал он, — свинья, окружившая себя ворами и убийцами. Быть может, нам удастся его убрать. Во всяком случае, мы попытаемся это сделать. Правда, еще неизвестно, устроит ли меня то, что будет потом. Перевороты нередко приводят лишь к новой несвободе и несовершенным экономическим реформам. И все-таки мы не вправе сделать другой выбор. Иногда мне кажется, что никто уже не думает о свободе и все давным-давно позабыли о тех ценностях, которыми по-прежнему дорожат такие старые люди, как я. Взгляните на нашего юного друга — актера. Я очень люблю его. Да и все его у нас любят. Но я уверен, — если вы заговорите с ним о свободе творчества, он ответит, что в конечном счете это забота лишь горстки интеллигентов, тогда как равенства жаждут все, а потому важно лишь второе. Должен ли рабочий рисковать жизнью, чтобы незадачливый писатель мог и впредь печатать свои сочинения? Если уж он вынужден рисковать жизнью, то ради того, чтобы завладеть средствами производства, ради справедливого распределения благ между всеми.

— Он такой беззащитный, такой беспомощный!

— Вы о ком?

— Об актере!

— А ведь он вам нравится!

«Не хватало еще только покраснеть», — сказала себе Ирен.

— Похоже, что у него завязывается роман с Софи.

— Я не нахожу, что они подходят друг другу. Внешне — да. Но оба они слишком привыкли к поклонению. Это неудачное сочетание. Они скорее соперники, нежели люди, дополняющие один другого.

Когда Софи шла, казалось, что ее собственная красота сопровождает ее, как эскорт. Однажды, когда она прошла по палубе в пляжном костюме с открытой спиной — черные шортики были такие короткие, что едва прикрывали ягодицы, — Мартина устроила Жюльену сцену ревности за то, что он проводил Софи взглядом. Бедный руководитель группы трусливо опустил голову, сделав вид, будто рассматривает белый от ежедневного мытья пол. А Софи с присущей ей своеобразной невинностью даже ничего не заметила.

Вечером в каюте соседки стали расспрашивать, как у нее продвигается роман с актером.

— Мне кажется, я его не интересую. Он говорит без умолку и, видимо, считает, что я для него слишком глупа. И он прав.