Роже Гренье - Зеркало вод

— Хотелось бы верить, но я знаю, что это не так. Я это чувствую.

— Ну что ж, иди! Иди и скажи им, что ты не поедешь, и объясни почему. Пусть думают, что ты спятила.

Лора почти успокоилась. Чарли предложил ей остаться в редакции, чтобы оформить билеты на поезд и получить деньги. Они должны были встретиться вечером на вокзале «Аустерлиц». Фотограф, приехавший раньше, остановился возле контролера и стал наблюдать за входом. Он спрашивал себя, придет ли Лора. Она появилась с дорожной сумкой в руке. По пути задержалась у газетного киоска, чтобы купить несколько иллюстрированных журналов. Наконец они вышли на перрон. Пассажиров было мало, и два места в их купе остались свободными.

— Сможем хорошенько выспаться, — сказала Лора.

Чарли был рад, что она почти успокоилась и мечтает отоспаться. Просматривая газеты, они со знанием дела обсуждали события, вспоминали знакомые имена, стараясь не говорить о предстоящем репортаже. Прошел проводник, и они решили ложиться.

— Пока ты разденешься, — предложил Чарли, — я пойду покурю — в коридоре.

— Зачем? Ты мне не мешаешь.

Лора заперла дверь, сняла куртку и джинсы, под которыми были черные трусики. Потом она забралась на верхнюю полку, и ее длинные ноги скрылись под одеялом. Следом за ней влез на свою полку Чарли. Сбросив башмаки, он укрылся одеялом, чтобы снять брюки.

— Что ты стесняешься? Это старомодно. Ты же меня не смущал. Я разделась при тебе.

— На тебя приятнее смотреть, — ответил Чарли.

Он высунул голую ногу из-под одеяла и, протянув ее в сторону Лоры, старался коснуться ноги своей спутницы. Она приняла вызов и попыталась оттолкнуть ногу Чарли. Увлекшись борьбой, Лора сбросила одеяло, и он вновь увидел черные трусики и под задравшейся майкой плоский, почти ввалившийся живот. Он убрал ногу и попытался рукой погладить Лору. Но дотянуться было не так-то просто. — Он лишь слегка коснулся ее бедра.

— Нет, — сказала она, — не надо.

— Не хочешь?

— Не надо. Подумай о Кароль. Укройся потеплее, давай погасим свет и будем спать.

Вышли они в Орийаке. Был июнь, и погода стояла прекрасная. Они плотно позавтракали, потом взяли напрокат машину. До деревни предстояло ехать километров сорок по живописной дороге. Луга, ручьи, пихтовые леса вызывали в памяти деревенские картины, а иной раз горный пейзаж. Когда они проезжали вдоль пастбищ, Лору восхитила удивительно одинаковая окраска салерских коров. За одним из поворотов дороги показалась деревушка, укрывшаяся в ложбине меж двух холмов.

— Вот мы и приехали, — сказал Чарли.

Лора положила руку на колено своего спутника и судорожно сжала его. Чарли повернулся к ней. Лора смотрела на деревню глазами, полными ужаса.

— Я только сказал, что мы приехали, — счел нужным добавить он.

Но эти робкие слова не могли помешать проклятью, преступной тайне, вновь появиться между ними.

Однако, как только они вышли из машины и настало время приступить к работе, обоим стало легче. Им надо было повидать многих местных жителей: мэра, врача — как можно больше людей.

Мэр, крестьянин лет пятидесяти, оказался славным человеком, хотя и несколько назойливым. Он желал сопровождать их повсюду. И если Лоре и Чарли удавалось на время избавиться от него, они замечали, что мэр следит за ними издалека и только ждет момента, чтобы вернуться. Однако, обладая профессиональным чутьем и имея определенные навыки в работе, они предпочитали говорить с жителями деревни с глазу на глаз, чтобы потом сопоставить различные мнения.

В полдень, поскольку в деревне не оказалось никаких заведений, где можно было бы перекусить, они купили в лавке овернской ветчины, сыра и вишни и отправились на берег маленькой речушки. Расположившись в тени, они поели. Возвращаться в деревню было рано. Сидя в траве, Лора выдергивала стебли овсюга и жевала их. Чарли растянулся рядом и задремал. Очнувшись через несколько минут, он увидел склонившуюся над ним Лору, которая напряженно, почти с болезненным вниманием вглядывалась в его лицо. Ее лоб прорезали две морщинки. Она словно нашла в ноле камень, весь покрытый иероглифами, и безуспешно пыталась их прочесть. Чарли поднялся под ее пристальным взглядом. Между ними вновь блуждал призрак тайны.

— Ну что ты смотришь! — сказал он. — Я такой же человек, как и все остальные.

Вернувшись в деревню, они попросили мэра узнать, не согласятся ли родители девочки принять их. Мэр проводил их до фермы. Поддавшись его уговорам, родители были готовы ответить на вопросы журналистов, рассказали со всеми подробностями историю болезни, поведали о своем горе и о том, что теперь у них появилась надежда. Мэр то и дело пытался вмешаться в разговор. Глядя на родителей, трудно было сказать, действительно ли они надеялись на что-нибудь. Каждодневная драма сделалась для них уже привычной, и они воспринимали ее с естественной простотой. Они достали бутылку вина, которую все вместе выпили за выздоровление больной.