Жан-Луи Кюртис - Мыслящий тростник

— Само собой. И на протяжении столетий вновь воскресает каждый раз, когда мы встречаем его в лице бедных, несчастных, угнетенных… Именно в лице наших ближних мы и должны обретать и любить Христа.

«Ясно, он в бога не верит».

— Для нас, служителей современной церкви, первая заповедь содержится во второй. Можно даже сказать, что обе заповеди совпадают. Бог нашей веры — это Бог-для-Человека. Трансцендентный, но неотторжимый от мира. Истинная вера есть «пережитая истина», — апостол Павел. Она неотделима от милосердия. Вот вам ответ на то, что вы недавно говорили о секуляризации церкви. Христианство должно служить всему человечеству. Оно должно идти в авангарде социального прогресса. Я полагаю, никто не посмеет упрекнуть его за это стремление.

— Никто об этом и не помышляет, — сказал Марсиаль. — Хотелось бы лишь, чтобы церковь не забывала, что христианство — это также… — Он знал, что хочет сказать, но не мог найти нужных слов; и вдруг вспомнилось выражение, которое попалось ему в одной из недавно прочитанных книг и смысл которого пришлось искать в словаре: — …христианство — это также эсхатология.

— Никто об этом не забывает, — сухо заявил аббат и встал.

Марсиаль как раз хотел его спросить: «Верите ли вы в воскрешение плоти?» Конечно, нахальство спрашивать об этом священника… Но зато рассеялись бы все недоумения… Ведь это вопрос всех вопросов. А ответ на него содержит все ответы. Но аббат, стоя перед Марсиалем, сказал:

— Для верующих теперь, как и прежде, самое главное знать и помнить, что бог есть Любовь. В этом заключено все. Бог есть Любовь, — повторил он, устремив на Марсиаля взгляд, начисто лишенный всякой любви.

«Должно быть, в моем лице он не обрел Христа», — подумалось Марсиалю.

Теперь встал и он.

— Я хотел бы задать вам последний во…

— К сожалению, мне некогда, — перебил аббат. — Извините… Я вынужден вас покинуть.

Марсиаль с улыбкой поклонился.

— Спасибо, господин аббат, что вы уделили мне время для разговора.

Аббат бросил на него последний взгляд, пронзительный, испытующий, но при этом как будто и озадаченный, смущенный. Потом сунул в рот трубку, которую держал в руке все время, пока они разговаривали, и, круто повернувшись, зашагал в противоположный угол гостиной, к людям, с которыми, по-видимому, находил куда больше общего в мыслях, чувствах и языке, — к расфранченной группе этнологов, приобщившихся к культу воду.

Нет, решительно поиски духовной истины приносили одни разочарования. Но Марсиаль начал подозревать, что тому, кто хочет обрести бога, нет смысла читать философские труды или расспрашивать теологов. Бога нельзя вывести из рассуждений, вера не рождается в результате системы опросов, и доказательства в пользу или против существования бога ничего не доказывают. Чтобы прийти к вере, надо настроиться на нравственную волну верующего, попытаться жить так, словно ты уже уверовал. «Поступающий по правде идет к свету», — сказал аббат. Согласно ортодоксальным евангельским заповедям, ключ к вере — это любовь.

Марсиаль поставил телегу впереди лошади. Он хотел вначале удостовериться, что бог есть, а смерти нет, и уж потом, черпая силу в этой уверенности, он, может, и попытался бы (да и то еще не наверное) стать несколько лучше, чем был до сих пор. Но это была наивная уловка. Бог не барышник, чтобы идти на подобные сделки. Христос не говорил: «Если уверуешь в меня, обретешь жизнь вечную. Ты мне, я тебе». Он сказал: «Верующий в меня имеет жизнь вечную».

Марсиаль совсем пал духом. Требовать от него, чтобы он ударился в беспредметную религиозность без точного смысла и цели — было слишком. Нет, это невозможно! Он хорошо себя знал и чувствовал заранее — подобная попытка обречена на провал. И уж тем более не могло быть и речи о том, чтобы ломать комедию перед самим собой, прикидываться набожным и богобоязненным. «Слишком я люблю посмеяться над другими, чтобы выставлять дураком самого себя». Уж если бог хочет его спасти, пусть сделает первый шаг. На то и дано ему безграничное могущество и безграничная любовь…

Марсиаль нашел в «Мыслях» Паскаля отрывок о пари, который читал еще в школе (ему даже пришлось тогда выучить несколько строк наизусть):

«— А вы попробуйте делать то, с чего они (верующие) начали: то есть поступайте так, будто верите, кропите себя святой водой, ходите к мессе и т. д. Все это заставит вас поверить и одурманит вас.

— Но этого-то я и боюсь.