Стивен Кинг - Пьяные фейерверки

— Получилось! — закричала Ма. — Алден, поцелуй свою мамочку!

Я ее чмокнул, а потом посмотрел на противоположный берег и увидел, что Пол Массимо до сих пор стоит на краешке своего пирса, где горели те два электрических факела. Он поднял палец, словно говорил: «Подождите минутку». От этого жеста мне стало дурно.

Сынок без трубы (тот, у кого имелось хоть немного здравого смысла) поставил на пирс пусковую установку — медленно и осторожно, словно служка приносил на алтарь Святые Дары. А в ней стояла сама ракета, которую я видел за всю свою долбаную жизнь, разве что в передаче о мысе Канаверал. Пол опустился на колено и поднес зажигалку к фитилю. Как только полетели искры, он схватил обоих парней и бросился прочь с пирса.

Не было никакой паузы, как с нашим «Демоном безумия». Эта проклятая штука взлетела, будто «Аполлон 19», таща за собой хвост синего огня, который сменился на пурпурный, а потом покраснел. Через мгновение звезды заслонила гигантская пылающая птица, которая расправила крылья от одного берега озера до другого. Она сияла и мерцала, а впоследствии взорвалась. И пусть меня гром ударит, если от того взрыва не поразлеталась по сторонам стая маленьких птичек.

Толпа неистовствовала. Взрослые ребята обнимали папу, хлопали его по спине и хохотали.

— Пойдем, Алден, — сказала Ма таким грустным голосом, которого я не слышал со смерти Бати. — Мы проиграли.

— В следующем году сочтемся, — ответил я и похлопал ее по плечу

— Нет, те Массимо всегда будут на шаг впереди. Так уж повелось, потому что у них есть С-В-Я-З-И. А мы с тобой — просто двое сирот, на которых случайно свалилось богатство, да и только.

Пока мы поднимались по лестнице к нашей проклятой избушке, из белого красивого здания на том берегу озера раздался завершающий звук трубы: «Уаааа-аааа!» Даже голова разболелась, честное слово.

Ховард Гамаш рассказал мне, что тот последний фейерверк назывался «Петухом судьбы». Сказал, что видел видео на Ютубе, но комментарии всегда были на китайском языке.

— Как те господа Массимо завезли эту штуку в США — понятия не имею, — молвил Говард. Это произошло где-то в августе, прошлым летом, когда я, наконец, набрался духу, чтобы совершить поездку к двухэтажному вигваму на Индейском острове и рассказать Ховарду, что произошло на озере: как мы задали жару, но в конце все равно немного не хватило горючего.

— Оно и не удивительно, — заметил я. — Видимо, его китайские друзья забросили пару таких штукенций в очередную партию опиума. Такой себе маленький презент в знак благодарности за успешную сделку. Может, у вас найдется что-то круче? У Ма душа не на месте, мистер Гамаш. Она даже не хочет соревноваться в следующем году, но я подумал, что если случится что-то… ну, сами знаете, чтобы всем фейерверкам фейерверк… я выложу за него штуку баксов. Мне не жалко, просто хочу увидеть, как моя Ма улыбается на следующее Четвертое июля.

Говард сидел на ступеньках позади своего ранчо, а по обе стороны его ушей, словно два утеса, торчали колени — Боже, вот здоровый был детина. Он подумал, поразмыслил, все взвесил и, наконец, молвил.

— Есть такой слух, что…

— Какой такой слух?

Существует фантастическая штука под названием «Близкие контакты четвертой степени», или БК4 — ответил он. — Слышал от одного мужчины, с которым я переписываюсь на предмет пиротехники. Настоящее имя — «Светлый Путь», но в миру его зовут Джонни Паркер. Индеец из племени кайюга, живет неподалеку от Олбани, штат Нью-Йорк. Я могу дать вам его электронный адрес, но он не будет отвечать, пока я не предупрежу, что вы от меня.

— А можно?.. — попросил я.

— Конечно, но сначала заплатите — несколько красивых ожерелий из ракушек будет достаточно, бледнолицый. С вас пятьдесят баксов.

Деньги перешли из моей маленькой ладони в его большую, он отправил мейл Джонни «Светлый Путь» Паркеру, и когда я вернулся на озеро и прислал ему свое сообщение, то он сразу ответил, Он отказался обсуждать БК4 иначе, как при встрече, сказал: «Спецслужбы перечитывают все письма американских индейцев». Возразить было нечего, могу поспорить, что те засранцы читают все наши письма. Поэтому мы договорились встретиться, и я поехал к нему где-то в начале октября.

Понятно, что Ма пожелала узнать, какие дела привели меня в сельскую глушь штата Нью-Йорк, и я не стал ничо выдумывать, потому что она всегда видела, когда я вру, еще с детства. Она только покачала головой: