Мири Яникова - Погоня через миры

Оказывается, эта дорога не пустынна. Ну-ну… Собственно, почему я решила, что мы здесь должны быть единственными путешественниками?

Да потому и решила, ответила я себе, что этот участок шоссе начинается от той развилки, немного не доезжая до пыльного и шумного перекрестка Бейт-Даган, на которой мы свернули полчаса назад. И больше никаких боковых дорог в это шоссе не впадает.

Значит, эта «Пежо» прибыла оттуда же, откуда и я. Вот уж, поистине, открытие. Получается, что развилка с золотым дорожным указателем – гораздо более людное место, чем я предполагала. Выходит, этой тайной владеют и другие.

Почему-то мне стало легче от этой мысли. Раз так, то, возможно, меня не будут очень сильно ругать за то, что я заявилась сюда, да еще к тому же и детей с собой привезла.

* * *

Внезапно я почувствовала сильную усталость. Как будто все утомление от работы, не только за последний год, но за множество лет, вдруг навалилось на меня.

Я затормозила и остановилась на обочине. Вышла из машины, заперла ее и спустилась с шоссе в лес. Подождала детей, попросила их не отставать и не терять меня из виду, и двинулась вглубь негустых зарослей. Это был настоящий лес, с густым подлеском, как у нас на даче на станции Востряково, где прошли все летние месяцы моего детства. Мои сыновья не знали такого леса.

Я села на сваленный ствол старого дерева, дети устроились рядом. Я обняла их двумя руками. Зеленая тишина, настоянная на пении птиц, приняла нас в свои объятия, и неотвязные мысли, сопровождавшие меня в течение всех моих последних нелегких лет, растворились среди листвы, милосердно отодвинувшей их от меня своими чуткими руками-ветвями.

Через четверть часа, отдохнувшая и обновленная, я ощутила в себе силы тронуться в путь.

Никто ничего со мной не сделает. Ну, поругают, ну, скажут, что могла бы и сама справиться со своей депрессией… Как мне было с ней справляться? Действительно, что ли, ехать в дом отдыха с бассейном?

Не помог бы мне никакой дом отдыха. Я задыхалась в том мире, в котором жила, и где мои дети влезли в свой Интернет, как будто не было вокруг никакой альтернативы этой их виртуальной жизни.

Я поднялась и вновь напомнила мальчикам, чтобы они не теряли меня из виду. Прислушавшись, я уловила очень далекие веселые голоса в направлении, противоположном шоссе. Секунду поколебавшись, я глубоко вдохнула лесной чудесный воздух и двинулась туда, откуда раздавались голоса.

* * *

Лес незаметно преобразился в прекрасный ухоженный парк. Мы уже шли по гравиевой дорожке. Мимо проехал мальчик на велосипеде – первый из встреченных нами жителей этого мира, – и мои сыновья немедленно принялись обсуждать марку его транспортного средства и пришли к выводу, что в магазине у нас они такого не видели. Ну, еще бы, подумала я мимоходом.

Я села на первую же увиденную скамейку, неподалеку от лужайки с беседкой. Прямо передо мной была красивая клумба с мраморным постаментом посередине, почему-то пустым. Мальчики убежали на видневшуюся сквозь стволы деревьев детскую площадку с горками и лабиринтом.

Закрыв глаза и вдыхая сладкий и легкий воздух, я пыталась вспомнить, когда же я в последний раз была в этом парке. В самый последний раз, наверно, я посетила его во сне, но это не считается. Я ведь бывала здесь и наяву, и, что самое удивительное, те мои посещения вполне вписываются в общую картину воспоминаний о детстве в Москве и о путешествиях с родителями и друзьями по разным советским курортным городам.

Да даже московские парки культуры и отдыха какими-то своими уголками пересекались с этим парком из совсем другого мира, в котором я сейчас сидела и в котором лазили по трехмерному металлическому лабиринту мои дети.

Я открыла глаза и оглянулась, разыскивая Йони и Ицика. Тревога сжала горло жестоким неотвратимым кулаком. Только разглядев их красную и желтую футболочки на самой вершине нагромождения сказочных горок и домиков, я успокоилась и отдышалась.

Интересно, откуда же взялось это внезапное ощущение опасности? Вокруг лежал все тот же прекрасный ухоженный парк, праздничный, отпускной, курортный парк из детства.

По аллеям прогуливались люди. Они и одеты были не так, как сейчас одеваются в Израиле, а скорее по моде, принятой во времена юности моих родителей.

Хотя, приглядевшись, я поняла, что отдыхающие, разгуливающие по аллеям, меньше всего заботятся о какой-то конкретной моде. Вот, например, смуглый черноволосый мужчина в джинсовой рубашке, сидящий на скамейке напротив, очень даже вписался бы в израильский пейзаж.