Тим Лотт - Блю из Уайт-сити

Он, конечно, был черный, и хотя дети не предавали этому особого значения — для них учитель прежде всего ассоциировался с властью, а в случае Койнанжа речь шла не только о власти приобретенной, но и о власти врожденной — сам Койнанж осознавал, что это отличие можно с легкостью использовать. Любое отличие — неважно, идет ли речь о высоком росте, об остроте ума, о материальном положении — можно рано или поздно использовать против человека. Дети отлично ориентируются в этом, Тони же и вовсе был выдающимся спецом в подобных делах. Зная о его изощренной жестокости, Койнанж нанес превентивный удар, стремясь в первую очередь подавить именно Тони. Пытаясь обезопасить себя, он задел личные чувства. Это и было его ошибкой.

При всей крутизне Тони у него имелась ахиллесова пята. Он был итальянцем: и по месту рождения — в Калабрии, и по крови — хорошие виноделы, но плохо образованные люди, его родители были выходцами с Сицилии. Я слышал, что когда в пять лет Тони попал в школу, он ничего не умел и практически не говорил по-английски.

С тех пор, по одному ему ведомым причинам, он возненавидел свои итальянские корни и делал все, чтобы стать настоящим англичанином. Он никогда не говорил по-итальянски и уже в двенадцать-тринадцать лет утверждал, что забыл этот язык. По-английски он изъяснялся, тщательно артикулируя, нарочито по-лондонски гортанно, как какая-нибудь дешевка из Шепердс-Буш.

Койнанж тут же учуял эту слабость Тони. Он был очень артистичен и нещадно эксплуатировал свои способности пародиста, вызывая смех и направляя его в нужную сторону. Именно так он поддерживал дисциплину в классе. Так что когда однажды Тони позволил себе какую-то вольность в его адрес, Койнанж ответил ему с нарочитым итальянским акцентом, а для Тони это было равносильно пытке.

В то время в десятку самых популярных певцов входил какой-то несуразный итальянец по имени Джо Дольче, который только усугубил предвзятое мнение англичан об итальянцах.

Эдакий простофиля, чей мир ограничен мамой, макаронами и мороженым.

Хитом Джо Дольче — первым и последним — была песенка «Меня это достало», и когда Тони попытался спровоцировать Койнанжа, тот вразвалочку подошел к его парте, наклонился над ним и начал речитативом проговаривать эту самую песенку.

Припев заканчивался словами, совпадающими с названием: «МЕНЯ ЭТО ДОСТАЛО».

На оригинал было не очень похоже, но и этого хватило с лихвой; класс взорвался от смеха, ножом вонзившегося в сердце Тони. Последние слова припева Койнанж произнес с явной угрозой, что добавило эмоционального эффекта всему представлению. Взрыв хохота нейтрализовал строптивого ученика, как и рассчитывал Койнанж. Но нейтрализовал временно — Тони просто затаился, лелея свою ярость. И поклялся отомстить. Его ленивые глаза стали еще холоднее.

Это случилось в один из четвергов, во время спаренного урока. Все было заранее спланировано. Я знаю точно, потому что мы с Колином слышали, как перед уроком Тони хвастался, что «достанет» Койнанжа.

— Этот высокомерный придурок у меня попляшет. Вот увидите. В следующий раз он крепко подумает, стоит ли со мной связываться. Уже через час он забудет, как его зовут.

Передо мной он не хвастался — мы с Колином были не его круга, слишком мелкая рыбешка. Но он заметил, что я все слышал, и посмотрел на меня леденящим взглядом, подразумевавшим очевидную угрозу.

В тот день на уроке Койнанжа обсуждалась тема «Есть ли душа у животных?». «Годолфин-Грэмэ» была либеральной школой, а потому богословский курс мы изучали весьма условно. Наши уроки богословия превращались в дискуссионный клуб, где можно было беседовать обо всем на свете. В начале восьмидесятых особой популярностью пользовалась экологическая тематика, включая вопросы прав животных. Тема урока была объявлена заранее, именно поэтому, я думаю, Тони так тщательно все спланировал.

Первым делом Койнанж, как всегда, навел порядок в классе. Две девчонки болтали. Койнанж хранил молчание, выразительно глядя на нарушительниц. Этого было достаточно. Его внутренняя сила заставляла краснеть любого, на ком он останавливал пристальный взгляд. Часто объектом его внимания был Тони, подтверждающий свой статус вожака. В этот раз он, однако, сидел тихо.

Урок начался. Койнанж, несмотря на приверженность к дисциплине, был сторонником современных методов преподавания: он не просто читал с кафедры проповедь застывшим, безучастным детям, а старался вовлечь их в обсуждение.