Array Журнал «Наш современник» - Наш Современник, 2005 № 12

Эльза Густавовна подробно объяснила мне, как добраться до их дачи. Дорога оказалась весьма простой, и в Новодарьино прибыли мы часа на полтора раньше оговорённого времени. Дача, которую снимал Георгий Васильевич, стояла на самом краю поселка, не то чтобы на опушке, но в самом лесу, огороженная по уличной стороне ветхим низеньким штакетником, с такой же ветхой, плохо прикрытой калиткой. Дом был обыкновенным, достаточно большим, без каких-либо излишеств, такие строились во всех дачных посёлках в тридцатые годы. Заросший неухоженными садовыми деревьями, дебрями малинника, лесным подгоном и диким плющом, он являл себя только высокой крышей. Перед калиткой сильно затравеневшая дорога исчезала вовсе, и я втиснул нашу «Ниву» в лесные заросли. Хотя и приехали мы слишком рано, решили всё-таки идти к дому. Вокруг было безлюдно и тихо. Явно нас ещё не ждали. Однако Эльза Густавовна встретила наше неожиданное появление весьма радушно:

— Майя Анатольевна, Юрий Николаевич, как я рада! Проходите в дом, проходите! Только вот Юрия Васильевича нет, он не ждал вас так рано, пошёл погулять. Проходите, проходите!

Но мы решили дожидаться хозяина на крыльце, к тому же надо было принести из машины «дары нашей земли». «Дарам» Эльза Густавовна искренне обрадовалась:

— Неужели вы это всё сами вырастили! А это что такое?! Неужели тыква? Господи, какая красота! Юрий Николаевич, оставим всё как есть — пусть Георгий Васильевич порадуется такой красоте!

Мы все трое присели на приступки крыльца и стали ждать. Уже неделя, как откняжил август, а осенью ещё и не пахло. Дни стояли ласково-тёплые, леса зелёные и густые.

Георгий Васильевич вышел из леса внезапно, и не там, где мы его ждали. Сидели, разговаривали, поглядывая на калитку. А он появился из самой лесной гущи в дальнем уголке усадьбы. Шёл широким, молодым шагом по буйной высокой траве с посохом в одной руке, в другой что-то бережно держал перед грудью. Этакий сказочный русский лесовик! И одет был соответственно: какой-то просторный зипун на плечах, высокие сапоги… А над могучей простоволосой головою — серебряный ореол. Он был ещё достаточно далеко, когда Эльза Густавовна, поднявшись со ступенек, прокричала:

— Юрочка, а у нас гости!..

Он помахал нам посохом, по-прежнему держа другую руку у груди.

— Что-то несёт, — сказала Эльза Густавовна, словно бы ожидая от него обязательного подарка.

То, что бережно нёс у груди Георгий Васильевич, оказалось могучим, в обхват ладони по корню и в две по шляпке, белым грибом. Не доходя до крыльца, прокричал:

— Посмотрите, какого красавца нашёл! — И уже поздоровавшись с нами: — Эльза, приготовь его к обеду!..

— Юрочка, обед у меня уже готов!

— Нет, нет, это нужно приготовить! И в сметане, — произнёс со вкусом. — Тут на всех хватит.

Потом долго и восхищённо разглядывал «дары нашей земли». Любовался, положив на ладонь, на помидор:

— Какой тяжёлый, крупный! Поглядите, он же светится изнутри! И это вы всё сами выращиваете?

Он ещё долго восхищенно разглядывал овощи, интересовался сортом, вкусом. Это доставляло ему удовольствие. Мы привезли и первые плоды нашего молодого сада — яблоки. Они были, как и положено, необычайно чистыми и крупными, были румяны. Позднее я узнал, что более всего любил Георгий Васильевич именно такие, с ярким румянцем, яблоки. Они постоянно лежали у них дома в красивой вазе. А тогда он спросил вовсе неожиданное:

— А сад ваш яблоками пахнет?

Я не понял вопроса. И он пояснил:

— Вы знаете, я с детства помню этот запах! Ах, как пахли в моём Фатеже и Курске сады!

И вдруг весьма озаботился тем, где мы поставили машину. Я сказал, что машину поставил хорошо, она никому не помешает и ей ничего не грозит. Однако он захотел убедиться в этом сам. И мы отправились с ним по дорожке к калитке. «Нивы» тогда ещё были редкостью.

— Интересная у вас машина.

Я сказал, что «Ниву» в народе прозвали — «кулацкий обрез». Он охотно и заразительно посмеялся на это.

— У меня «Волга», но я сам не вожу. Держу шофёра — очень хороший специалист. Давайте присядем ненадолго — я люблю тут посидеть.

Мы присели на лавочку подле калитки. И Георгий Васильевич спросил:

— Вы не думали, чем можно объяснить появление в древнерусском тексте неких «готских дев»? Насколько мне известно, история готов относится к третьему веку. Царство их закончилось в Скифии в конце четвертого столетия. И, стало быть, их от князя Игоря отделяет восемьсот лет.