Вячеслав Бутусов - Виргостан

Мои ноги еще видны, а голова уже нет. Через несколько мгновений моя голова покажется в другом мире, где под ненужными ногами человека стелется воздух. Пупок начинает вытягиваться, как это обычно бывает при возрождении. Я знаю одного человека, у которого одна из спиралей вселенной закручена против часовой стрелки. Его зовут Зэй.

. . .

Дивы вблизи оказываются неописуемо строгими. Эти девы настолько сильны духом, что их не страшит даже собственная угрожающая чудовидность. На треть в чешуе и в перьях они удаляются в свой микромир, где не принято пьянеть от любви. Их головы украшены коронами, свитыми из золотистых волос, в которых растут болезненно-нежные цветы, не рассчитанные на наши нагрузки. Они сгорают в этой атмосфере. Я вспоминаю Радекку: «Как у людей есть ангелы, так и у цветов есть бабочки!»

На улице минус пятьдесят. По нашим меркам – не очень зябко. В арке дома-корабля напротив стоят две медленнокрылых и плавно танцуют. Здание пружинисто покачивается. Соперницы смотрят друг дружке в глаза. Одна молода, другая в годах. Одна обнаженная, другая одетая. Основной особенностью этих креатид является то, что они имеют свойство соединяться.

И все-таки Радекка была права. Радекка опять оказалась права. Здесь нет одиноких.

Проезжаем куст номер двадцать один. Дорога по компасу строго на север, Скорость – одна белая полоска в секунду. Воздух такой сухой, что хочется набрать воды в рот. За корпусом, по данным приборов, уже потеплело – неглубокий минус.

Без крови и имени он дикий», – читаю я подпись в уголке холста с остатками воображаемой пыли. Я чихаю, и у девушки взвиваются косы к потолку. Она изображена верхом на белом боевом единороге. Единорог вздрагивает и уходит в гору. Он спасает девушку от гигантской волны, которая накрывает остров.

Я выхожу через светящуюся подковой арочную галерею на террасу, обрывающуюся над привокзальной площадью. Настала пора надевать новые ботинки, пахнущие истинным назначением. Завязываю шнурки покрепче, и девушка на стене хватается за сердце. По бархотиновой вышивке платья, унизанного стрелами, пробегает сверкающее имя – Сенсора. Вполне возможно, что так будут звать ту самую чувствительную незнакомку, с сумочкой для космоса. От Радекки у нее останется неподражаемая манера улыбаться.

Однажды в жизни у каждого мужчины наступает момент, когда ему предстоит отвратить унижение женщины. Спасти от позора в таком случае может только любовь:

Я хочу быть каплей росы для тебя,

Чтоб ты выпил меня с лепестка,

Я хочу быть росой на щеках твоих,

Когда ты заночуешь в лесу,

Незаметно скатиться к губам твоим,

Когда солнце разбудит тебя,

И опять я собой тебя напою,

Чтоб не мучила жажда тебя.

Я сижу над заснеженной площадью. Сверху отчетливо видны следы на снегу – правильные четырехугольные отпечатки. Тяжело смотреть на себя со стороны. А вот на других приятно, особенно если они ничего не стесняются.

. . .

Когда сестра с милым сердцу именем Радекка впервые принесла меня к маме, она сразу же предупредила:

– Этого мальчика нужно беречь.

Для этого меня на некоторое время увезли из дома. По прошествии нескольких лет я начал чувствовать свою беззащитность. В поисках всеизвестной трости, упоминаемой в книге книг, мне понадобилось просеять целое море песка, прежде чем я осознал пустоту своего замысла.

Теперь у меня очень вяло открывается рот. Иногда в моменты воссоединений в моей памяти всплывают дремучие лабиринты, по которым меня водили за руку люди, оставшиеся в памяти на фоне небольших белых строений, с черными поганками.

Высота – около десяти тысяч метров. На этой высоте можно увидеть чистое небо, что само по себе является редкостью в подобное время года, когда внизу слякоть, пасмурность и промозглость. Между небом и землей – гигиенический щит. Обыкновенные меры безопасности. Я лечу над внутренней стороной щита. Из маленького прямоугольного оконца видна крепкая железная лапа, держащая снаряжение.

Напряжение за бортом передается пассажирам в виде непрерывной болтовни и расплющенных тревожных снов.

Когда я путаю день с ночью, происходят дурные видения, навроде вчерашней истории с кражей ящика, когда я неожиданно для себя оказался застигнутым на месте преступления. Задержание произошло около полудня, а перед этим я всю ночь пересекал границу. Заселился в гостиницу около девяти, в комнату на четвертом этаже. Когда проходил по пустынному коридору, то ненароком обратил внимание на маленькую квадратную дверцу с надписью: «Будешь на Земле – заходи».