Филипп Майер - Сын

На лестнице, как раз на площадке под огромным витражным окном от Тиффани, стояла кушетка, где удобно было валяться с книжкой. А еще оттуда можно было незаметно подслушивать, о чем говорят внизу. Она лежала там, в солнечных лучах, и разглядывала портреты членов семьи, развешенные вдоль всей лестницы: Полковник в форме Конфедерации, опирающийся на меч; покойная жена Полковника с тремя сыновьями. Ее и одного из мальчиков (Эверетта, это она знала) окружало неземное сияние, а вот Питер (опозоренный) и Финеас (его Джинни любила) выглядели вполне обыкновенно. Лестницу украшали также мраморные бюсты и херувимы.

Джинни прислушалась. Голос Ван Зандта:

— Я не хотел звонить.

Ответа отца она не разобрала.

— Люди говорят, мы должны поискать Блаунтов.

— Эван, если мы будем позволять шариться по нашей земле толпам народа всякий раз, как потеряется очередной грязный мексиканец…

— Это белый, и с ним были два подростка, люди очень возмущены, даже мексиканцы. Я никогда еще такого не видел.

— Ну, в этом как раз ничего нового, — фыркнул отец. — В округе полно тех, кто терпеть меня не может, если им не удается надуть меня, продавая лошадей.

Отношения между МакКаллоу и горожанами не так давно обострились. Треть города сидела без работы, а несколько месяцев назад выяснилось, что отец запретил строительство нового шоссе через свои земли, дорога же могла на тридцать миль сократить путь между Ларедо и Карризо-Спрингс. «Сан-Антонио экспресс» смаковал эту историю. То же самое они говорили про Кеннеди и Кинг Ранчо: Королевство-Крепость. Чернь неблагодарна.

— Чертов Рузвельт, — пробормотал отец. — Попомните мои слова, это были последние свободные выборы в стране. Мы на пороге диктатуры.

Наутро у главных ворот собралась толпа. И не расходилась весь день. Отец не пожелал выйти к людям поговорить; вместо этого он раздал полдюжины винтовок Томпсона тем из прислуги, кто умел с ними обращаться.

— Не выходи сегодня вечером на террасу, — предупредил ее отец. — Держись подальше от окон и не включай свет.

— А что с нами будет? — испугалась Джинни.

— Ничего. Это все мы видали уже много раз прежде.

Спать она отправилась рано, в восточное крыло, где располагались детские. При каждой детской была небольшая собственная терраса, где можно спать в жару. Джинни выключила свет и, поколебавшись минутку, выбралась на свежий воздух, нарушив приказ отца. Она устроилась на скамье и долго лежала, разглядывая звездное небо, прислушиваясь к ночным звукам: стрекот сверчков, уханье совы, коровье мычание, козодой, койоты. На скрип насоса, наполнявшего домашний резервуар с водой, она не обращала внимания. Заурчали древесные лягушки — к дождю. С соседней террасы донесся шорох — братец Пол.

— Это ты? — прошептала она.

— Ага.

— Как думаешь, чего будет?

— Не знаю.

— Это ведь ерунда, что они говорят про Блаунтов, да?

Тишина.

— Правда же?

— Не уверен, — пробормотал он в ответ.

— А Джонас и Клинт спят?

— Они с папой.

— Тебе видно, что там у ворот?

— Не приставай. — И после паузы добавил: — Не-а, ничего не видно.

— А что будет, если они сломают ворота?

— Думаю, папа их всех перестреляет. Я видел, как он нес ручной пулемет.

Отец, должно быть, позвонил губернатору, потому что на следующий день приехал отряд рейнджеров из Сан-Антонио. А еще через день он дал разрешение шерифу обыскать наши владения, все четверть миллиона акров. Блаунтов так никогда и не нашли, но Джинни, как и все остальные, понимала: это все равно что искать иголку в стоге сена.

Из всех четверых детей только она и Джонас любили школу. Пол и Клинт считали это занятие ужасно скучным, а их отец полагал учение бесполезным. Закон об обязательном образовании, по его мнению, очередное подтверждение стремления государства залезть в твой карман. Школа в Мак-Каллоу-Спрингс носила имя ее прадеда. После истории с Блаунтами отец, чтобы смягчить обстановку, оплатил настенные росписи, о которых давно уже шли разговоры, — пасторальные сцены, где американцы и мексиканцы мирно трудятся вместе, отстраивая новый город. Финальный вариант выглядел так: изможденные фермеры-техано с выпученными глазами униженно сгорбились на луковых полях, вдали маячит кучка оборванцев. Патрон , отдаленно напоминающий отца Джинни, восседает верхом на вороном скакуне, присматривая за порядком. Картину пришлось замазать, а отец оставил попытки поладить с горожанами.

Большую часть школьных расходов оплачивали Мак-Каллоу, но Мидкиффы и Рейнолдсы тоже вносили свой вклад. Дети мексиканцев учились бесплатно, но обычно недолго; они то ходили на уроки, то нет, один месяц семья живет здесь, другой — где-то еще, школьный инспектор никогда их не бранил. Дружить с ними тоже не было смысла: они исчезали на полгода, а когда появлялись вновь, все пришлось бы начинать сначала. С детьми белых фермеров было повеселее, правда, когда она приглашала их в гости, видно было, как они хотели бы оказаться на ее месте и жить в этом доме, их жгучая зависть сквозила в каждом жесте, каждом слове. Постепенно Джинни перестала заводить друзей. Единственной подружкой осталась Фанни Мидкифф, но та была на три года старше и совершенно помешана на мальчиках. Все вокруг считали, что она плохо кончит, даже фамилия Мидкифф не поможет.