Йонас Люшер - Весна варваров

Очень скоро мне опостылела вся эта терминология. Эксперты козыряли друг перед другом — кто безальтернативностью, кто неотвратимостью мер, которые предлагалось принять. Авгуры поочередно возвещали то о всеохватном мировом пожаре, то о великом катарсисе. Политики, в зависимости от задач партии, объявляли о крахе неолиберализма, ордолиберализма, рыночной экономики в целом, финансового рынка в частности, социального государства, а некоторые — заодно и демократии. Наконец я зацепился за один новостной канал, посреди всеобщего пустословия запустивший передачу в единственно подходящем, на мой взгляд, формате и с красноречивым названием No Comment: с одной точки, общим планом, снимали происходящее на оживленном перекрестке в лондонском Сити. В левой части экрана громоздилось облицованное зеленым зеркальным стеклом здание, которое какими-то непонятными конвульсивными движениями, будто мучимое приступами надрывного архитектурного кашля, через неравные промежутки времени выплевывало целыми группами молодых людей, нагруженных картонками, а в них фоторамочки, трофейные кубки, цветы в горшках, и те, отчаянно сопротивляясь резким порывам ветра и едва не сбивая друг друга с ног, выскакивали под дождь, прямо в объятия возмущенно размахивающей зонтиками и самодельными транспарантами толпы, явно готовой возложить вину за несчастье на эти жалкие плевочки мокроты.

Прейзинг, непривычно утомленный после той ночи, под это гротескное и чрезвычайно ему неприятное зрелище снова заснул и потому не мог описать развитие дальнейших событий в отеле.

А там в зале ресторана открылось кризисное заседание, причем Санфорду естественным образом досталась ведущая роль, ведь почти все присутствующие до выступления на сцене Сити учились в лучших университетах мира и теперь, когда занавес упал, вспомнили годы, проведенные у груди альма-матер, и выбрали себе в вожди того, кто посвящен в высший академический сан. Санфорд не упустил случая мигом превратить ресторан в аудиторию и прочитать лекцию об альтернативных вариантах, освещая главным образом те две возможности, какие предлагала ему Саида, однако донося их до слушателей не столь сухо и однозначно. Тем не менее зал взорвался негодованием, и лишь благодаря красноречивым призывам к спокойствию и благоразумию, — впрочем, не исключено, что также и благодаря головной боли с похмелья, которой мучились большинство присутствующих, — не прозвучало первое заявление о правах, то есть не состоялся наметившийся было штурм кухни. Фатальным образом пресечение этой акции, способной сплотить ряды, имело следствием то, что призыв Санфорда к единству и солидарности в трудный час не нашел отклика, и, как только на телефоны стали приходить первые мейлы об увольнении, коллектив раскололся на мелкие ячейки, отныне искавшие разные пути и способы справиться с крушением их мира.

Вилли и Квики, оба обладавшие безошибочным чутьем на социальные барьеры, сразу сообразили, что те рухнули, и вступили в роковой мезальянс. Единодушно они придерживались мнения, что к этому делу надо подойти спокойно, а именно: обосноваться у бассейна, глотнуть пивка, а то и прыгнуть в холодную воду, чтобы преодолеть последствия вчерашней ночи. Да, а уж потом, на свежую голову, забеспокоиться. Санфорд предупреждал, что относительно бассейна Саида высказалась недвусмысленно, но на это внимания не обратили, так что к Вилли и Квики присоединился отряд из тридцати голов. На самом-то деле проведение в жизнь запрета на купание Саиде подкрепить было почти нечем. Рашид, имевший на вооружении лишь сачок, а по флангам — ласковую собаку да неуклюжих ее щенков, получил к исполнению приказ не допускать в бассейн и на пляжные лежаки никого, кроме Прейзинга, но перед лицом превосходящих сил противника он благоразумно отказался от прямого сопротивления, а после краткого словесного поединка по-над бассейном, сверкающим на солнце, когда Квики прибегнул к тому лающему арабскому, что освоил в Басре и Умм-Касре, Рашид отступил в близлежащую пальмовую рощу и принялся было постреливать оттуда зелеными финиками, но ни разу не попал в цель.

Тем временем деятельная Саида, глядя вперед, занялась сокращением убытков на период неуклонно приближающихся лишений, то есть рассчитала и на неопределенный срок отправила назад в деревню у дальнего конца оазиса почти весь персонал, наказав припомнить прежние — освоенные до знакомства с семьей Малук — способы выживания, а лучшие времена, дескать, не заставят себя ждать. Покорная прислуга в белоснежных шароварах и кителях цвета бычьей крови, зажав в руках тонюсенькие желтые конверты, потопала по домам, а в баре у бассейна ее отсутствие уже ощутил на себе Вилли, со всей мочи горланя, чтоб дали пива. Но поскольку никто не появился и не ответил на его зов, он шарахнул теннисной ракеткой по стеклу запертого холодильного шкафа для напитков и завоевал популярность среди новых друзей щедрой раздачей бутылок.