Ольга Скубицкая - Нф-100 - Небо в зеленой воде

Я больше не могла терпеть мучения, и пробудившиеся пузырьки снова бившиеся, как в запертой клетке, внутри меня, подтверждали это. Несколько мгновений затухающий разум не понимал, что происходят изменения, но пузырьки задвигались все быстрее и быстрее, закручиваясь в колышущийся сумасшедший вихрь. Боль медленно отступила, словно я оставляла ее прямо у хоронящих меня острых выступов. Как будто невиданная сила притягивала меня, выдергивая из бившегося в предсмертных судорогах тела. Полсекунды - и в мире больше не осталось ни единого звука, еще краткий миг, и пропали цвета, запахи, привычные ощущения, и вот я уже переливаюсь и искрюсь под зеленым безграничным великолепием.

Господи, какое же облегчение растворить окружившую со всех сторон боль в крошечном рое таких родных частичек самой себя, сбрасывая физические рамки и все страдания с ними связанные. Я снова обернулась лишь бурлящим влажным потоком пузырьков, испытывающих неимоверное счастье. При этом я не могла думать, в обычном смысле этого слова, это скорее напоминало коллективный разум, когда все говорят и чувствуют одновременно и одно и то же. Ощущала, расслабление и спокойствие каждой капелькой этого разрозненного единства, и резко тянущее притяжение чего-то сильного, не позволяющего вырваться, хотя я и не хотела вырываться, не желала возвращаться снова к боли.

Очнулась на чем-то твердом и колючем, дискомфорт ощущалась даже через одежду. Глаза открывать не хотелось, да и сил на это не было. Все мышцы стонали от усталости, как - будто я несколько часов разгружала вагоны. Сначала решила заставить себя хотя бы пошевелиться, но потом передумала.

'Пробудившись от такого кошмара, можно позволить себе немного отдохнуть и прийти в себя', - устало подумала я. На этот раз мое воображение разошлось по полной. Такое мне уж точно никогда не снилось.

От раздумий оторвало неожиданное движение - кто-то легонько тряс меня за плечо.

- Арина...Арина, - настойчиво произносил резкий голос.

Удивившись, я с трудом заставила подняться отяжелевшие веки, создавалось такое впечатление, что на них лежат килограммовые камни. Глаза непослушно долго фокусировались на смуглом лице и глубоко черных, словно попавших под дождь волосах.

- Черт, только не это, - застонала я, поняв, что передо мной уже не ночной кошмар, а мой недавно ставший постоянным индивидуальный кошмар английского происхождения. Страх, прокатившийся по телу, уже не удивил, я была к нему готова. 'Кажется, у меня вырабатывается иммунитет, - констатировала я, обессилено прикрыв глаза. - Еще бы, он все время маячит где-то поблизости, мне что, убить надо этого типа, чтобы, наконец, освободиться'. Тогда эта мысль нагрянула впервые, и я даже не могла представить, сколько раз в последствие буду представлять в мельчайших подробностях смерть Даниэля Вильсона.

- Убирайтесь, - зашипела я сквозь зубы, резко распахивая глаза и пытаясь подняться.

Он проигнорировал меня, продолжая молча наблюдать.

Осмотревшись, я поняла, что лежу на полу в прихожей своего номера на расстоянии вытянутой руки от прикрытой двери, а колючая поверхность подо мной - ковровое покрытии.

'Неужели я заснула прямо здесь? Как такое могло произойти? - размышляла я, расправляя затекшие конечности. - И какого черта, он делает в моем номере'. Я снова закипала как чайник, как и каждый раз при встрече с этим человеком, только теперь не беспричинно. Страх продолжал одолевать, и я попыталась убедить себя, что неожиданный посетитель ничего не сделает мне плохого, а если и попытается, то я заору так, что будет слышно через все стены этой маленькой гостиницы, тем более что дверь только прикрыта, а в его лице не видно ничего угрожающего.

Мужчина, склонившийся надо мной, потянулся руками, и я конвульсивно дернулась. Он прекратил встречное движение.

- Я только хотел вам помочь подняться, - объяснил он, и я услышала в голосе что-то вроде жалости.

'Не может быть, наверно, мне почудилось', - прервала я эту бредовую мысль.

- Думаю, не стоит.

- Да, пожалуй, - ответил он, глядя, как я поднимаюсь, и быстро разогнул свое массивное тело. Я осознала, что он снова выражается четкими русскими словами, игнорируя родной язык. 'Как можно так чисто говорить на русском, будучи англичанином, будто он много лет провел в России', - недоумевала я.

Мы стояли очень близко и сверлили друг друга взглядами, как и тогда в поезде, только он спокойно и уверенно, с искрами злости в глазах, а я тщательно стараясь бороться с собственной трусостью. Прошла минута, прежде чем я смогла собраться и, поборов себя, спросить: