Матиас Фалдбаккен - Кока-гола компани

Берлиц остается сидеть у нее до шести часов, потом он отправляется домой под тем предлогом, что ему нужно поработать; что он в действительности делает, вернувшись домой, это выуживает ГЛУБОКОЕ ЛЕТО из своей тайной картотеки видеофильмов, а затем добрых полтора часа занимается онанизмом перед телеэкраном. Большой новостью в мастурбационной рутине Берлица в этот вечер оказываются, само собой, гладко выбритые гениталии, с которыми он постоянно возится, лежа там. По этому поводу он даже раскупоривает бутылочку хорошего вина, что можно истолковать и как празднование им того, что он стопроцентно уверен, что Моника не заявится домой и не прервет сеанс. ГЛУБОКОЕ ЛЕТО отражается в бутылке Бордо, подходящий по форме бокал стоит рядом с ним на полу, и Берлиц на какой-то краткий миг счастлив. Чистое наслаждение.

Надо отметить, что Симпелю доводилось по нескольку ночей провести в одиночной камере и раньше, но никогда до этого ему не предоставляли камеры в тюрьме. А теперь она у него есть. Это ему очень кстати. Он стоит в камере и улыбается. Он так же, как и большинство людей, счастлив оттого, что у него нет выбора. Если его спросить, он охарактеризует это помещение как идеальную концентрационную камеру, а тюрьму — как идеальный концентрационный лагерь — в положительном смысле. Как место, где можно сконцентрироваться на чем-то. В камере есть койка, письменный столик, размещенный под окном, и маленький одежный шкафчик. Еще вчера во второй половине дня, то есть в пятницу, он попросил у охранника бумаги и ручку, что и получил, и, охваченный вдохновением, он не спал до трех ночи, записывая на листочках предложения и складывая затем листки стопочкой рядом со стопкой чистой бумаги. Симпель уже представляет себе, сколько ему удастся сделать, пока он томится в застенке. Главное не то, какой ему дадут срок в наказание, а сколько он сумеет сочинить, пока отсиживает этот срок. Написал он на своих листочках, в частности, следующее:

КОНТРОЛЬ ЗА СРЕДСТВАМИ УНИЧТОЖЕНИЯ

ВИЛЛА У МОТОВИЛА

ЛИЧНАЯ СТОЛИЧНАЯ

ЭВОЛЮЦИЯ ТЕОРИИ

НАДЗОР/ПОЗОР — АПТЕКА/ДИСКОТЕКА

КРАСНЫЕ ФОНАРИ ДО ЗАРИ

ПРОКЛЯНИ ЭТО

ТРУП ОБЪЕЛСЯ КРУП

ТЕБЯ НЕ РАЗВЛЕКАЮТ?

ТРАМВАЙНАЯ ТРАВМА

КОРАБЛЬ ДУРАКОВ

ОЧЕНЬ БОЛЬШОЙ ПРОСПЕКТ

МОЯ ЧЕСТЬ МОЯ КРЕПОСТЬ

По-английски он стал писать потому, возможно, что с наступлением ночи в крохотной камере почувствовал себя вправе выступать на международной арене. В течение этой ночи он несколько раз повторял известную ему цитату из Шекспира: «I could be bounded in a nutshell and still count myself a king of infinite space» [6] «Я мог бы заключиться в ореховую скорлупу и считать себя королем необъятного пространства» (Гамлет, пер. Кронеберга). , и т. д., что, впрочем, следует охарактеризовать как ничем не прикрытую сентиментальность. Он на самом деле так давно мечтал попасть в такую ситуацию, что первую ночь ему было не справиться с обуревавшими его чувствами. Промежутки времени между периодами интенсивного творчества он использовал, чтобы разглядеть себя в маленьком стальном зеркальце камеры. Вот как здорово раскрепощает то, что зеркало такое маленькое, подумал он. Как уже говорилось, Симпель не какой-нибудь урод, но, чтобы его тело выглядело хоть как-то прилично, когда он стоит в полный рост перед зеркалом, он, как и большинство мужчин в возрасте около сороковника, вынужден принимать самые дикие позитуры. Здесь же ему видно себя только от ключицы и выше, и этого оказалось более чем достаточно, чтобы далее развить теорию, уже у него имевшуюся, что от тяжелого мыслительного труда он становится интереснее. Иными словами, первая трудовая ночь состояла в: работе мысли (которая состояла в сочинении вышеперечисленных названий) и разглядывании себя в зеркале (что состояло в изучении того, действительно ли его глаза приобрели затуманенный взор благодаря работе мысли), работе мысли, разглядывании себя в зеркале, работе мысли, разглядывании себя в зеркале и т. д.; в общем и целом, первая проведенная Симпелем в тюрьме ночь представляла собой камерную версию исполнения автофеллации, чем и является любой «автономный» труд. Только в три часа ночи до него дошло, что он на самом деле занимается автофеллацией худшего сорта. Скотский ритуал самоопыления. Он тот час же прекратил работу и накрутил пару кругов по камере (не глядя на себя в зеркало), после чего лег на койку, и ему было тошно из-за того, что он сам себя застукал за исполнением того, что он мысленно охарактеризовал «мерзким свинским ритуалом, которого на хер недостойна даже гребаная Моника Б. Лексов».