Илья Фальковский - Подсвечник Чпока

— Ничего себе жалость, — сказал Чпок, — вы же заставляли ее обслуживать клиентов!

— Жить-то как-то надо, — с ходу возразила Чжан Хун. — Да и мало кто из клиентов ей интересовался. Если только из любопытства…

— Кто вам продал ее?

— Да Лю Хайфэн из городка Шэян. Он прислуживал в доме богача У. От него много девочек поступало.

Когда Чпок был уже на пороге, Чжан Хун окликнула его:

— А как она сейчас?

Чпок обернулся:

— Сейчас? С ней все в порядке.

Шел сильный дождь, и на дороге образовалась большая лужа. Несколько человек ловили в ней что-то сетью. Может быть, это река разлилась, подумал Чпок, но тут же отогнал нелепую мысль. Никакой реки поблизости не было.

— Откуда вода? — спросил он у людей.

— С неба, — ответили они.

— А что вы в ней ловите?

— Рыбу.

Чпок покачал головой и двинулся дальше.

Большой дом богача У Ванфа возвышался над остальными на улице. Чпок позвонил в дверь. Открыл пожилой мужчина. Одет просто, явно не хозяин. Наверное, прислужник.

— Вы не Лю Хайфэн? — спросил Чпок.

— Нет, Лю больше здесь не работает.

— У Ванфа дома? — спросил Чпок.

— А вы кто?

— Я его знакомый по делу, я должен с ним поговорить.

— Вы опоздали, — ухмыльнулся мужчина. — У Ванфа уже неделю как умер.

— Как это случилось?

— Кто-то ночью залез в дом через окно, пока все обитатели спали. Я проснулся от шума голосов. Двое мужчин кричали друг на друга. Потом был звук ударов. Я бросился наверх в спальню хозяина, но опоздал. У Ванфа валялся на полу в луже крови с ножом в животе. Тот второй сиганул в окно и ловко слез по стене. Потом перебрался через забор и был таков. Я видел только его спину.

— А полицейские что-то раскопали?

— А что полицейские? Воров-то здесь много. А дом сразу видно, богатый.

— А как мне найти Лю Хайфэна? — спросил Чпок.

— Он живет через улицу, в маленьком доме за огородом, — сказал мужчина.

Когда Чпок вошел во двор, Лю Хайфэн стоял на коленях на земле с зажатой в руках курицей. Он как раз собирался отрубить ей голову и запечь в земле на обед.

— Не бойся, Лю Хайфэн, — не откладывая дела в долгий ящик, начал Чпок. — Тебе терять уже нечего. У Ванфа мертв. Я знаю про девочек. Расскажи мне, что происходило в вашем доме.

Лю Хайфэн долго молчал. Чпок не торопил его. Пусть соберется с мыслями. Наконец, он начал:

— Хозяин был плохой человек. Это он во всем виноват. Я просто выполнял его приказания. Он верил, что ему нужны девственницы, чтобы достичь бессмертия. Наверное, вы знаете эту легенду. В ней сказано, что тот, кто лишит невинности сто девушек, обретет вечную жизнь. Мы нанимали женщин и посылали их в деревни. Они ходили по домам бедняков и покупали девочек. Родители, как правило, не задавали лишних вопросов. Не интересовались, куда отдают своих детей. Наверное, они догадывались, что их не ждет ничего хорошего. Потом У Ванфа насиловал девочек. После этого они были ему больше не нужны. Мы пристраивали их в публичные дома. Вот и все.

— А ты помнишь девочку по имени Лин Мейли? — спросил Чпок.

— Их слишком много прошло через наш дом. Всех не упомнить.

— Но она была особенная! — закричал Чпок. — С ней что-то случилось. Она переживала сильнее других!

— Да была одна такая. Все девочки плакали. Наши женщины дарили им конфеты. Со временем боль затихала. А эта… Ушла в себя. Перестала говорить. Сделалась как умалишенная.

— Где вы купили ее? — спросил Чпок.

— Где и многих. В одной из трех деревень через гору отсюда, — ответил Лю Хайфэн.

И Чпок ушел. Чпок ушел, думая не о Лин Мэйли, а о богаче У, который столь усердно искал бессмертия и не хотел попасть в другой мир, а вот теперь лежит в гробу с глубокой дырой в животе.

В обычной жизни ты играешь, ездишь на машине, строишь дом, но то и дело случайно, сам того не замечая, просовываешь руку в этот соседний мир. С тобой часто происходит что-то необычное, но когда оно случается, ты отгоняешь мысль о его необычности. Ты пытаешься объяснить эту необычность в рамках обычной логики. И у тебя почти получается. Вскоре ты забываешь об этом необычном происшествии, и забывчивость твоя длится ровно до следующей необычности. Но о прошлом случае осталось лишь смутное воспоминание, слабый отпечаток в памяти, почти не вызывающий никаких эмоций. И он не приходит тебе на помощь при новом происшествии. И это новое ты также укладываешь в рамки привычной логики, стараясь и его поскорее стереть из памяти. И оно подчиняется. От него остается лишь легкий нехороший осадок, подобный вкусу вчерашнего тегуаньиня. И лишь изредка в беседе с приятелем, криво ухмыльнувшись, ты вдруг вспомнишь что-то и скажешь: