Сергей Парфёнов - Виа Долороза

Бельцин пружинисто выбросил вверх руку, сжатую в крепкий кулак, и громко, отскандировал:

– МЫ! ПОБЕДИМ!!!

И огромный зал, захваченный единым порывом, дружно подхватил:

– Мы победим! Мы победим!

А Бельцин, – высокий и сильный, – стоял на трибуне и, сжимая над головой кулак, продолжал скандировать вместе со всеми.

После митинга Егоров подошел к президенту России.

– Владимир Николаевич, теперь бы в баньку? В "Сосны"?… Там попаримся, поужинаем… Отдохнете с дороги…

– Давай! – воодушевлено согласился Бельцин, посверкивая блестящими от возбуждения глазами. Надев норковую шапку, добавил довольно. – Теперь можно и поужинать!

Кортеж черных машин выехал из заводского двора и направился к санаторию красноярского крайкома, расположенного на берегу скованного льдом, застывшего в зимней спячке Енисея. Проехав с десяток километров, машины въехали через охраняемые милиционером витые чугунные ворота и остановились около нескольких обшитых лиственницей двухэтажных коттеджей. Это и были "Сосны" – крайкомовский санаторий. Бельцин не слишком любил отдыхать здесь, даже будучи руководителем края. Тут он обычно принимал важных московских гостей, а отдыхающим его чаще можно было видеть в родном Бутково – селе неподалеку от Красноярска. Там он, как все, таскал ведра от колодца, рубил дрова, правил, если надо, покосившийся забор. "Надо жить так, как живет простой человек, – любил частенько говорить будущий президент. – Только так можно понять нужды людей. А если в обществе чего-то не хватает, то не хватать должно всем поровну!" И люди видели, что у "их секретаря" слова не расходятся с делом…

Теперь оглядывая почти не изменившуюся территорию санатория, Бельцин обернул лицо к Егорову:

– То, что порядок поддерживаешь – молодец! А это что ещё такое? – он кивнул на незнакомое ангароподобное строение в глубине территории. Егоров смутился – ответил невпопад:

– Да вот… Зал для боуллинга соорудил… Миникегельбан… Хорошо руку развивает, глазомер… Стресс опять же помогает снять.

– Ты б лучше крытый корт построил, – проворчал Бельцин. – Чтобы, понимаешь, можно было в теннис или в волейбол поиграть!

Егоров втянул голову в плечи и постарался сменить тему:

– Владимир Николаевич, может сначала слегка перекусим, а потом в баню?

Бельцин скосил на него взгляд и у Егорова от этого взгляда пробежал неприятный холодок по спине.

– Кто ж в баню на сытый желудок ходит? Ты что, Степан Алексеевич? Нет, сначала в баню, потом за стол!

И они направились по расчищенной от снега асфальтовой дорожке, обильно уставленной по бокам фонарями, к одноэтажному зданию, стоящему на самом берегу Енисея. Баня была большая, – с длинным, мраморным бассейном, с застекленными матовым импортным стеклом душевыми и с блестящим хромом и кожей баром… Бельцин быстро разделся и вошел в помещение парилки. Зайдя, плеснул на раскаленные камни из стоящей в углу резного ковша раствором эвкалипта и с удовольствием забрался на широкий полок. По парилке волнами пошел густой ароматный чад.

Следом в парилку зашёл Егоров, посмотрел на градусник – термометр показывал 105 градусов (это при паре-то!), – но ничего не сказал, уселся рядом с Бельциным, поджал под себя бледные волосатые ноги. За Егоровым потянулись остальные сопровождающие, согласно иерархии… Через несколько минут на голых телах парящихся появились крупные капли пота, кожа раскраснелась и стала темно-розового цвета.

Бельцин спустился с полка, подошел к распаренным в пиве сосновым веникам и, выбрав себе попушистее, начал охаживать им себя по бокам и по спине…

– Давайте, Владимир Николаевич, я вас, как в старые времена пропарю, – предложил ему Егоров.

– Давай, Алексеич!

Бельцин опять забрался на полок и растянулся во весь свой статный, почти двухметровый рост. Егоров взял веник и начал шлепать Бельцина по спине, ногам и ягодицам. Бельцин после каждого удара удовлетворенно кряхтел, – веник оставлял на его теле густые бурые пятна.

– Ну все! – наконец обессилено выдохнул Егоров, вытирая рукой обильно струящийся со лба пот. – То, что надо!

Бельцин тяжело поднялся, вышел через боковую дверь бани и оказался на берегу Енисея. У кромки берега во льду зияла недавно прорубленная широкая, черная полынья. За президентом из бани тут же появился начальник президентской охраны Кожухов. Разбрызгивая сильным, рослым телом фонтаны брызг, Бельцин нырнул в обжигающе холодную воду и мощно поплыл брассом, делая широкие гребки. Следом в студеную воду спустился Кожухов, поплыл осторожно. Прошло несколько секунд, а Бельцин все плавал и было не похоже, чтобы он собирался возвращаться в теплую негу парилки. Видя, что шеф и дальше готов продолжать купание, к нему подплыл Кожухов и прерывистым от холода голосом выдохнул: