Сергей Парфёнов - Виа Долороза

– Роман Иванович, может у танкистов снарядов попросим, пока не ушли… Фугас сделать…

Курской подошел к заплаканному окну, отодвинул штору и выглянул на серый двор. Голосом сухим, как замшелый сухарь, сказал:

– Поздно… Нет уже танков… Ушли…

Чернявый корреспондент, по-прежнему продолжавший без дела топтаться у двери, спросил робко:

– Может я смогу помочь?.. У меня директор Мосфильма знакомый… У них пиротехники всякой валом… Если сейчас позвонить – через час-полтора подвезут…

Кожухов мрачно усмехнулся: "Час-полтора! Знать бы что у нас будет через час-полтора…", а потом нетерпеливо пододвинул телефон:

– Звоните! Только поторопите их, а то могут не успеть…

Но тут неожиданно Чугай прищурил острый глаз и произнес снисходительно:

– Александр Василич… Да разве ж так минировать надо? Дай-ка покажу!

Подойдя к телефону, он набрал номер коммутатора и замер, глядя в потолок.

– Леночка, соедините меня, пожалуйста, с Председателем КГБ Крюковым… Да… С Крюковым, с Крюковым… – бесстрастно повторил он. – Только побыстрее, пожалуйста… А то, знаете ли, у меня ещё столько планов на будущее… Алло! Виктор Александрович? Здравствуйте! (Улыбка растянулась во всю ширь полноватого лица.) Беспокоит помощник президента России Тимур Чугай… Вы знаете, у нас тут одно недоразумение вышло… Мы с товарищами подходы к Белому дому обследовали и случайно наткнулись на ваших людей… Нет, Виктор Александрович, я не настаиваю… Может и не ваших – уверен, вы ведь никакого штурма Белого дома не планируете… Вот тут рядом со мной находятся иностранные корреспонденты – они обязательно отметят это в своих репортажах… Кстати, здесь их много… Корреспондентов, я имею в виду… Да… И чуть не забыл… Те люди, что мы в метро застали, так быстро ретировались, что мы не успели им сообщить, что выход-то мы заминировали… Так… На всякий случай… Но мы ведь люди гуманные – нам чужой крови не надо… Да… Пожалуйста, Виктор Александрович…

Он спокойно положил трубку на рычаг и, скривившись, посмотрел на Кожухова.

– Вот так, Александр Васильевич! А ты – "успеем, не успеем!"…

Вот только улыбка у него на сей раз получилась не слишком беспечная. И потом ещё, когда они остались в кабинете с Кожуховым тет-а-тет, он попросил как бы невзначай:

– Слушай, Александр Василич… Не в службу, а в дружбу… Выдели-ка мне пару человечков для охраны…

А на улице в это время продолжал моросить мелкий дождь… Но не смотря на непогоду народ все прибывал и прибывал к Белому дому. К полудню перед зданием правительства собралось уже несколько десятков тысяч человек и пространство перед зданием стало напоминать огромный цыганский табор, перекликающийся в шумной, возбужденной многоголосице. Среди собравшихся поговаривали о том, что дождь устроили путчисты, начав распылять с самолетов то ли кристаллы йода, то ли ещё чего-то – специально, чтобы разогнать защитников Белого дома. Промеж себя пикетчики посмеивались: "Напугали ежа голой задницей…" Но надоедливый дождь все моросил и моросил и ему не было видно конца… Становилось зябко… Народ на улице стал неуютно поеживаться – поставленных навесов на всех не хватало. Перед входом в Белый дом стали раздавать голубые пластиковые мешки с дырками для головы и для рук – приспособили пакеты для удобрений. Откуда их взяли в таком количестве непонятно, но то тут, то там мелькали фигуры, в этих странных нарядах – не слишком удобно, зато практично. Илья тоже сбегал и вернулся облаченный в такой пакет. В таком виде он напоминал средневекового ландскнехта. В руке он держал стеклянную баночку из-под майонеза, наполненную горячим чаем, и что-то довольно жевал.

– Чего жуешь? – спросил Таликов. Увидев довольно передвигающего челюстями товарища, он вдруг почувствовал, как голод начинает скрестись в животе нетерпеливым, назойливым зверьком. Только тут он вспомнил, что не ел уже со вчерашнего вечера.

– Мацу, – ответил Илья с набитым ртом. (Игорь удивленно глаза выкатил на него глаза.) – Это такой еврейский пасхальный хлеб… У русских кулич… у евреев… маца… Там вон забавный старикан ходит, – Илья мотнул головой в сторону здания. – Чаем угощает и мацу раздает…

Игорь, повернул голову, заметил старика в черном, мятом пиджаке. На длинном изогнутом носу у старика красовались очки в пластмассовой оправе, какие, наверное, перестали выпускать уже лет двадцать назад, а на голове у него была нахлобучена широкополая черная шляпа с обвисшими полями. В одной руке старик держал трехлитровый китайский термос, – малиновый с оранжевым драконом, а в другой у него была зажата полотняная черная сумка. Старик извлекал из нее пустые майонезные баночки и, наполняя душистым чаем, раздавал их пикетчикам. Игорь обернулся и укоризненно посмотрел на стоящего рядом Аркадия Резмана: