Сергей Парфёнов - Виа Долороза

– Ну, хорошо, хорошо, – быстро произнес он. – Значит, встречаемся в здании профсоюзов…

Бельцин сухо кивнул и направился к поджидавшему его черному правительственному ЗИЛу.

"Сволочь поганая! – мстительно подумал ему вслед Михайлов. – Ещё и Ленина приплел, только бы замаскировать свою гнилую мыслишку… Правильно сказала Нина! Он мой главный враг! Тут и думать нечего… Ну что ж… Тем хуже для него… Значит, он сам для себя все выбрал!"

Ближе к вечеру кавалькады правительственных машин подъезжали к областному зданию профсоюзов, оцепленному усиленными нарядами охраны милиции и внутренних войск.

Президенты республик выходили из своих автомобилей и поднимались на второй этаж в небольшой зал приемов. В зале, наскоро переоборудованном для заседания, уже стоял длинный стол, застеленный зеленым сукном. На нем были расставлены таблички с надписями республик, а между ними стояли бутылки "боржоми" и тонкие фужеры. Широкий гобелен, висевший на стене и изображавший панораму Сталинградской битвы, был привезен сюда из здания обкома. Он и расставленные вдоль стены высокие узкие вазы с декоративными цветами создавали некое чувство обустроенности и презентабельности. В остальном помещение не отличалось какими-то особенными изысками, характерными для встреч такого ранга. Только рядом с председательским местом были экстренно установлены телефоны правительственной связи, чьи длинные черные кабели тянулись тонкими нитями вдоль стен и уходили в щель под дверью.

Михайлов на правах устроителя сам встречал прибывающих. Последним появился Бельцин.

– Итак, все в сборе! – убедившись, что все наконец-то собрались, произнес Михайлов приподнятым тоном. – Давайте начнем… Товарищи, я просил Вас собраться, потому, что пора начать обсуждать новое устройство страны… С момента образования СССР мы проделали определенный путь… Ясно, что старая государственная система во многом себя исчерпала… Сейчас необходимы новые принципы отношений между республиками, включая и их взаимоотношения с союзным центром…

Михайлов знал, что его слова никого не удивили, – собравшиеся выслушали его равнодушно, но и прекрасно понимал, чем можно заинтересовать президентов, почувствовавших вкус собственной самостоятельности (считай бесконтрольности!). Упоминание об этой самостоятельности действовало на них, как запах теплой крови на изголодавшегося волка. Поэтому быстро закончив со вступлением, Михайлов перешел к главному.

– Мне кажется, что правовой базой существования такого Союза должен являться Союзный договор, – произнес он с апломбом. – В нем должно быть зафиксировано, что республики, входящие в новый Союз, вступают в него, как суверенные образования… Новый Союз будет федеративным государством с самыми широкими полномочиями для республик…

Он обвел взглядом присутствующих, с удовлетворением отмечая устремленные на него заинтересованные взгляды. Сказанное было столь неожиданным, что несколько секунд в зале висела настороженная тишина. Ее разрушил голос украинского президента Миколы Травчука.

– Тогда у мене есть сразу предложение, – заявил он, мешая от волнения русские слова с украинскими. – Предлагаю назвать новый Союз Союзом суверенных республик!

"Понятно, понятно, какого тебе хочется суверенитета!" – усмехнулся про себя Михайлов. Но не возразил.

– Хорошо! Раз союз суверенных республик, так союз суверенных республик! Предлагаю принять это в качестве рабочего названия… – невозмутимо сказал он. – А теперь, мне кажется, нам надо остановиться на принципах, без которых невозможно существование союзного государства… Думаю, что это прежде всего единые вооруженные силы, единое планово-экономическое пространство, единое политическое устройство, и единая внешняя государственная политика… Вот четыре кита, на которых будет держаться обновленный Союз!

Но тут со своего места грозно вздыбился Бельцин. Яростно выставив кадык, и гневно щуря серые глаза он со всей страстной непримиримостью обрушился на предложенную Михайловым конструкцию. С жаром и пылом он принялся доказывать, что у союзного центра должен остаться лишь узкий луч стратегического планирования, все остальное, мол, республики могут делать сами, – и экономикой заниматься, и внешнюю политику проводить, и даже комплектовать части, расположенные на их территории… Доводы его были столь абсурдны и неубедительны, что Михайлову не стоило большого труда разбить их в пух прах…Он снисходительно посмотрел на Бельцина и сказал: