Милорад Павич - Страшные любовные истории

– А разве ловцам снов удается сохранить свое умение и свой дар даже после смерти? – перебил я его.

– Мертвые не помнят, кем они были при жизни, – ответил Бранкович, – однако их дар остается при них и после завершения жизни, потому что любой дар более стар, чем человек, и он не угасает даже после его смерти. Так что я смогу этой ночью воспользоваться своим даром, и ты это ясно почувствуешь на собственной шкуре. И можешь даже не гадать, собираюсь ли я употребить мое мастерство против тебя или нет.

С этими словами кир Аврам встал, выпрямившись во весь свой рост. Огромный и безволосый, он был страшен, но я, тоже встав, решительно подвел под разговором черту:

– Я хорошо знаю, что именно могут сделать живым мертвые, если проникнут в их сны. Мне очень жаль, дорогие дамы, но у меня нет намерения долее оставаться здесь.

– Безразлично,– тут же проговорил Бранкович, – останешься ли ты здесь или уйдешь отсюда, потому что все это ты видишь во сне, а я нахожусь здесь оттого, что охочусь на тебя в твоих снах. И уже поймал тебя, а милейшим дамам могу сообщить, что они снились тебе все три вместе. Более того, это вовсе не твой сегодняшний сон, он какой-то зачерствевший, трех– или четырехдневной давности, а может, и вообще прошлогодний, точно сказать не могу, да это не так уж и важно. Кроме того, не будь все это сном, я вообще не смог бы здесь оказаться.

– Не верь ему, – сказала принцесса, обращаясь ко мне. – Ты находишься здесь, с нами, вовсе не потому, что видишь это во сне, не мы вышли из книги и вошли в твой сон, а наоборот – ты оказался в книге. Потому мы и встретились. Ты хотел увидеться с нами еще раз, до того как умрешь. Пространство, в котором мы находимся, не сон, а книга. Это единственная ощутимая правда. Кроме того, будь даже так, как говорит он, у тебя больше нет причин для волнения. Потому что, если он отправился на охоту в твоих снах, ты бессилен ему помешать…

Эти слова привели меня в ужас. Пока принцесса говорила, я вдруг понял, что Аврам Бранкович меня не видит, ведь мертвые не могут видеть живых, более того, мне даже показалось, что он, стоя за столом, видит меня во сне, то есть на самом деле охотится на меня. Не в силах больше выносить это, я метнулся к ближайшей двери, а ею оказалась дубовая дверь, ведущая в «Голубой дом», и взялся за ручку. В тот же миг на улице зазвонил трамвай «двойка» и кто-то с той стороны двери нажал на дверную ручку одновременно со мной…

Два человека, закутанные в длинные плащи, такие, какие давно больше не носят, а один еще и в белом, украшенном множеством сверкающих камней тюрбане на голове, то есть одетые как для карнавала, искали в тот четверг неподалеку от маленького рынка, на улице Карагеоргия, дом под номером 42. Увидев табличку с нужным им номером, они вошли в обветшавшее, но все еще красивое двухэтажное здание, построенное в позапрошлом веке, с шестью окнами по фасаду, которое соседи называют «Голубым домом». В маленькой комнате под лестницей их поджидал человечек в пальто по моде шестидесятых годов, который, казалось, узнал их. Его глаза, похожие на соленых рыб, смерили сначала одного, потом другого. Потом он повел их на второй этаж и предложил сесть в стоявшие там старые кресла. Кресел было три. Сам он уселся на стул, чтобы казаться выше ростом, хотя одно из кресел, то, что у окна, оставалось свободным. Вместо картин по стенам комнаты висели в красивых рамках сильно увеличенные почтовые марки достоинством в двадцать пять пар и в половину динара. На одной из них, фиолетовой, был поясной портрет королевы Марии, на второй, оттенка сепии, король Александр Обренович с пенсне на носу, на третьей – король Петар I Карагеоргиевич.

– Известно ли, кто нас сюда позвал и зачем? – спросил, усаживаясь в кресло, более крупный господин. На голове у него не было ни единого волоса.

– Это я. Могу гарантировать, что вы обо мне никогда ничего не слышали, поэтому позвольте представиться. Доктор Исайло Сук. Профессор университета, хотя уже давно ничего не преподаю. Письма, которые вы получили, написал я, и спасибо, что вы на них откликнулись.

– А где же тот, ради которого мы пришли сюда? – спросил юноша с тюрбаном. – Вы уверены в том, что он появится? И сумеет ли кто-нибудь из нас его узнать?

– Будем надеяться, что нам это удастся. Уж собственного-то убийцу узнать, наверное, нетрудно, – ответил доктор Сук.

– Но кто нам может гарантировать, что вы вообще что-нибудь знаете о нас и о том, кого мы здесь ждем? – отозвался из своего кресла рыжий молодой человек с усами, один из которых был серебряным.