Наталья Нестерова - Стоянка запрещена (сборник)

Понять суть ее речей было невозможно, но мама Николая безошибочно уловила отсутствие криминала: женщина, которая несет подобную чепуху, не могла совратить сына. Мама расслабилась и теперь получала удовольствие от собственных язвительных вопросов.

– Ключи? – попросил Николай.

– Держи, – протянул связку Игорь.

Наконец осуществилось давно желаемое – Николай открыл машину.

Бумаги из портфеля выброшены, веером на заднем сиденье. Похоже, все в целости. Пиджак валяется на коврике. Карманы пусты – ни телефона, ни бумажника, ни паспорта. Что и следовало ожидать.

Пока Николай обследовал салон своего автомобиля, дождь прекратился. Игорь сложил свой зонт, отнес в машину. Взял зонтик из рук Сердоболицы, которая в десятый раз объясняла маме Николая про потасовку на остановке, стряхнул капли, сложил.

Мокрые складки зонтичной ткани, будто лепестки тропического растения, поникнувшего в дождь, сбрасывали воду – лишнюю тяжесть, которая не дает распахнуться к солнцу. Под светом уличного фонаря, а не солнца, до восхода которого еще добрых три часа, и в лучах от фар машины Игоря падающие капли играли, как бриллианты, всеми цветами радуги. Наверное, оптический эффект от двух искусственных источников света.

Игорь с непонятной осторожностью протянул сложенной зонтик Сердоболице. Медленно подняв руку, что было необязательно, ведь передают вещь на уровне пояса, не задирая высоко.

– Ах! – только и сказала женщина, увидев падающие на землю драгоценные капли-бриллианты.

И посмотрела на Игоря. Доли секунды, взмах ресниц – и принятый зонтик.

– Обошелся малой кровью, – сказал Николай, выйдя из машины. – Деньги стырили, но карточки я успел заблокировать. Документы рабочие, кажется, в порядке. Ух, трах-мах-тах, при женщинах будет сказано иносказательно. Обошелся малой кровью за привычку к табакокурению. Брошу курить. Мама, честно брошу курить!

– Сыночек! Полтретьего ночи в моем возрасте… – напомнила мама.

«А кто тебя сюда звал?» – мог бы спросить Николай, не будь он любящим сыном.

– Командуй, – сказал Игорь.

– Дай денег, – попросил Николай.

– У меня три тысячи.

– А у меня семнадцать тысяч, – гордо сказала мама. – Я всё взяла. Бери, сыночек.

Она ковырялась в сумке, вытаскивая купюры, завернутые в носовой платок, пристегнутый булавкой к перегородке в сумке (вот и объяснение – почему долго ехали: мама накопленное пришпиливала).

Игорь и Николай обменялись привычной жесто-мимикой: женщины, чего с них взять?

– Спасибо, мамочка, ты у меня чудная!

– Но ты же вернешь? Нет, конечно, возвращать не обязательно, сколько нам с отцом нужно…

– Мама! Получишь сполна, – бодро заверил Николай, у которого усталость перешла уже в нервные перегрузки на грани дебильного веселья.

– Мужик! – напомнил Игорь. – Командуй. Наведи на резкость, ты тут… – Он не нашел слова.

– …заводила, инициатор, первопричина происшедшего, – вдруг подсказала Сердоболица.

– С ума сойти! Во страна! – абсолютно трезвый хмельно воскликнул Николай. – У нас за кавказскими овчарками со сломанными лапами ходят филологические барышни. У них через слово «то есть», у них спички вместо фонариков, у них сотовые телефоны допотопные…

– Сыночек, ты не пьян? – спросила мама.

– Вы не переживайте, – попросила Колю Сердоболица, – ведь все закончилось хорошо.

Николай сбавил пафос, который из него так и рвался:

– Командую! Игорь везет Сердоб-б-б…бо-бо… прекрасную фею, которая меня спасла, до дома, потом с мамой в родные пенаты. Спасибо, друг!

– Точно справишься? Могу сопроводить до отделения милиции.

– Я сам. Я им сейчас накатаю с тремя копиями под расписку заявление про отказ от заявления.

Мама и Сердоболица пытались протестовать, в чем-то разобраться, участвовать в Колиных делах, но Игорь теснил женщин к своему автомобилю:

– Он сам. Он мужик. Разберется. Что ж вы всё впереди паровоза?

Восстановление паспорта, как и предполагал Николай, обернулось проблемами. Но не теми, которые ожидал. Некоторые соучредители фирмы под сурдинку попытались выкинуть Николая из бизнеса. Коллектив раскололся, и начались бои местного значения. О мысленном обещании дать деньги приюту бездомных животных, отблагодарить Сердоболицу Николай попросту забыл.

С югов отпускных жена приехала – загляденье! Шоколадка! Авитаминозная москвичка превратилась в мулатку с упругой кожей, со скульптурными ножками и трепетными руками.

– Отпад! – сказал Николай, когда рассмотрел жену дома.