Георгий Пряхин - Хазарские сны

Вдов ему меняют так же, как и юных наложниц.

Придет время, жена тоже станет чёрной вдовой. Натуральной.

Сегодня с самого утра ему хотелось повидаться-позабавиться с чернявенькой крестоносицей. Но, знаток вещих снов, сейчас он всецело ушёл в дела. Вызвал вестового и стрекулиста с папирусом и грифелем. Вестовому, в обход Первого бека, велел передать в Итиль команду: опечатать его личный архив и сменить при нём охрану. Стрекулисту, заморышу-писарчуку, велел расположиться поудобнее со своею доской на ковре (каган писал за столом, писарь же трудился по-старинке, скрестив по-турецки тонкие кривенькие ноги) и записывать его, кагана, задиктовку.

Встал, мягко прохаживаясь от борта к борту, медленно и твердо заговорил:

Об управлении Империей… Глава первая… «Искусство жить с соседями»…

Юный, молчаливый, грамотный украдкой, но цепко-цепко взглянул на повелителя и истово склонился над доскою с папирусом: он даже слушал теперь не только ушами, но и лопатками.

Не успел с утра. Не побеседовал с вдовою. Не поиграл со смертью. А напрасно. Если б вовремя заглянул в палисандровую шкатулку, то наверняка заметил бы, что она сегодня почему-то пуста.

Черная вдова вышла из заточения.

Бешеная автоматная стрельба. Гортанные злобные выкрики, перемежающиеся отборным русским матом — из одних и тех же, похоже, глоток. Зловещие всполохи, сопровождающие как выстрелы, так и мат, что и звучат практически одновременно. Они озаряют и окно, и комнату, и в неё вползает удушливый угарный газ. Ещё и горим! — пронеслось в мозгу у Сергея. Мечется по комнате в поисках штанов и рубахи. Врубает, нащупав выключатель, свет, но тут же сам и выключает его: не привлекать лишнее внимание. Но в долю секунды, пока горело электричество и дрожала очередная трассирующая зарница, заметил, что кровать напротив пуста. Виктор! Где же Виктор? Когда и куда исчез?

Но додумать ему не удается.

Грохот приклада в дверь, и она разлетается вдребезги.

— Выходи, твою мать!

Его, полуодетого, хватают за шкирку, выталкивают на улицу, в ночь, потом, едва не запахавшего носом, вновь подхватывают за шкирман и куда-то ведут.

— Что происходит? — спрашивает Сергей и в следующее же мгновенье сам понимает нелепость и безответность своего вопроса.

Но ответ все же последовал:

— Гы-гы-гы! — загоготали вокруг поросячьи головы.

Всё ясно. Приехали-приплыли. Отдых на свежем воздухе в низовьях Волги.

Рай на земле, как говорит один знакомый персонаж. Выходит, не только на земле. Где же Виктор? Где Муса? Наверняка всё это как-то связано с Мусою…

Их всех сталкивают к фонтану. Фонари подсветки, как и вообще все фонари на огороженной территории, расстреляны. Нападающие в масках из черных капроновых женских чулков. Щетина проросла сквозь капроновые чулки, как будто это и не чулки уже, а другая часть интимного женского туалета. Сталкивают друг к другу вплотную, как на плацу. Ведут Мусу. Его тоже пытаются ухватить за шиворот, но он яростно рявкает:

— Руки!

И передергивает могучими плечами.

Вцепившаяся в него троица на какое-то время повинуется этому властному возгласу. Один из троих срывает зло с помощью автомата: задирает его одной рукою в небо и дает туда длинную- длинную трассирующую очередь. Точка-тире, точка-тире… Привет марсианам.

Последним волокут Виктора, причем явно откуда-то со стороны пищеблока. Сергею сразу вспоминается замечание насчет полезности сна с поварихою: неспроста, зараза, спрашивал, только когда же улизнул? — вроде спал, как убитый…

Отставной погранец Витя тоже делает как бы борцовский, матом усиленный выпад, но ему просто-напросто заламывают руки.

И вот они — кучкою, все друг подле друга, как истерзанные и приготовленные к расстрелу партизаны. Нет только Наджиба, но его, похоже, никто и не ищет.

— Подонки! С кем вы связались?! Я уже вызвал омон, через десять минут они будут здесь! Разбегайтесь подобру-поздорову! — кричит, срывая голос, Антон Петрович.

Хохот ему ответом.

— Ребята, давайте жить дружно, — неожиданно спокойно и веско говорит, делая шаг вперед, Муса. — Вам наверняка нужен я. Возьмите — потом разберемся. Всё, что было у меня с собою наличных, вы уже скоммуниздили…

— Как это — возьмите? — перебивает его Воронин. — Нечего брать, давайте, как положено, вступим в переговоры. Ваши условия?

— Действительно, чего там брать по одному, — зевает не то с недосыпу, не то от волнения Виктор. — Гребите всех. Только дайте сыну позвонить.