Андрей Бондаренко - Беглец и Беглянка

— Вегетарианский?

— Ага, он самый, однако. Когда «луговые» медведи августовские коренья потребляют, то ничего другое их, однако, не интересует. Потом начнётся нерест лососевых. Объявят, однако, рыбный месячник. Поздняя осень перед залеганием в берлоги — новый рацион: переспелые ягоды, падаль и червивые грибы-переростки…. Тот мишка, который задрал молодого северного оленя в лощине? А он «мясным» был, однако. И, скорее всего, светло-палевым — по окрасу…. Всё, беглецы. Шагаем. И не обращаем, однако, на медведей никакого внимания. Короче говоря, игно…м-м-м…

— Игнорируем?

— Ага, однако…

Они осторожно спускаются по крутому склону, оставляя чёрно-бурые пятна в стороне, примерно в трёхстах пятидесяти метрах.

— Рядом с мишками-то трава очень высокая, однако. Выше трёх метров, — сообщает Костька. — А мы краешком луга пройдём. Там оно всё, однако, гораздо пониже будет…

Комаров, мошкары, оводов, слепней и гнуса становится — с каждым пройденным шагом — всё больше и больше. Так и вьются-кружат над головами путников. И жужжат, жужжат, жужжат. Бесконечное такое жужжание: громкое, однообразное и ужасно-монотонное. Не для людей с нарушенной психикой, короче говоря…. Но ительменский «антикомариный спрей» работает исправно, насекомые практически не кусаются: коротко тыкаются в физиономии и тут же отлетают. Многими-многими сотнями — почти одновременно — тыкаются и отлетают…

— Достали уже, заразы неуёмные! — не выдерживает Дарья. — Так и лезут, сволочи гадкие, в глаза и нос. А теперь, тьфу-тьфу, и в рот…. Дедуля, давай прибавим ходу? Ну, пожалуйста…

Вот и луг.

— Пересекаем, однако, — командует Костька. — За мной.

— Гав, — негромко дублирует Найда.

— Здесь трава не очень высокая? — ворчит Олег. — Ха-ха-ха. Юмор такой, наверное. Чисто шаманский и ительменский, не иначе…. Густое полевое разнотравье на уровне двух метров. Ни фига не видно, что там впереди. Совершенно ничего и даже меньше…. И как, интересно, Ворон и Найда, идущие впереди, здесь ориентируются? Аборигены, одно слово…. Какие-то мелкие крикливые пичуги, охотясь за насекомыми, назойливо кружат над головами…. Какие, Дашут? Ты же у нас крутой специалист по камчатской флоре и фауне.

— Синехвостки, овсянки и охотские сверчки. А теперь стайка малых мухоловок перепорхнула…. Ага, земля под ногами заходила меленькими волнами. Болотце, не иначе…

— Чав-чав, чав-чав, — безостановочно чавкает под ногами.

— Пи-и-и-и-и, — никак не могут угомониться бесчисленные голодные насекомые. — Вж-ж-ж-ж…

Очень жарко, душно и темно. Солнечные лучи практически не проникают через высоченные и густые травы. Солоноватый пот застилает глаза и, медленно стекая по щекам, попадает на запёкшиеся губы. Время словно бы замерло.

— Чав-чав. Пи-и-и-и. Вж-ж-ж-ж. Чав-чав-чав…

Наконец, всё заканчивается.

Путники, успешно перебравшись через край камчатского заливного луга, выбираются на каменистое базальтовое плато.

Через некоторое время Костька объявляет:

— Останавливаемся, беглецы, и немного отдыхаем, однако.

— А куда, интересно, подевались все комары-мошки и оводы-слепни? — освободившись от рюкзака, наплечной сумки и тяжёлого оленьего окорока, обёрнутого плотной светлой холстиной, интересуется Олег.

— Не знаю, Красава, однако, — пожимает плечами Ворон. — Роща реликтовая, наверное, влияет, — указывает рукой налево. — Накладывает, так сказать, свой незримый реликтовый отпечаток.

— Гав-в, — соглашается с шаманом Найда, мол: — «Действительно, накладывает. В том смысле, что некая аура чётко ощущается…. Что ещё за аура? Ну, незримая такая…. Светлая? Тёмная? Светло-серенькая, на мой собачий взгляд. То бишь, неоднозначная…».

— Вот, значит, какая она, знаменитая Реликтовая роща, — с любопытством глядя в указанном направлении, произносит Дарья. — Метров сто пятьдесят до неё. Расположена на низеньком, чуть заметном холме. Зелень сплошная: яркая, сочная и — одновременно с этим — спокойная. А воздух здесь очень чистый, влажный, свежий и…, и безумно-вкусный. Словно бы ласковое море где-то совсем рядом. Да, интересное местечко…

Отдохнув, они шагают к роще.

Не дойдя до крайней берёзы метров пятнадцать, Костька неожиданно останавливается и, смущённо откашлявшись, извещает:

— Дальше идите без меня, однако.

— Почему, дедуля?

— Так надо.

— А, всё же? — проявляет настойчивость Даша.

— Гав? — подключается Найда.

— Упорные какие барышни, однако, — одобрительно хмыкает шаман. — Мне туда, направо…. Видите — кубический иссиня-чёрный кусок базальта? Это, однако, место такое специальное. Молельное и ительменское…. Надо забраться на этот камень, однако. Встать на колени. Сосредоточиться. И почтительно попросить у Рощи-спасительницы о покровительстве и помощи. А ещё, однако, и у Светлой Небесной Тени. Так издревле заведено.