Андрей Бондаренко - Беглец и Беглянка

Они, обходя дымный главный кратер вулкана с востока, постепенно приближаются к Шивелучу. Со стороны вулкана изредка долетает размеренный гул и отголоски локальных взрывов.

Костька регулярно, с ярко-выраженной тревогой, посматривает в безоблачное ярко-голубое небо.

— Вертолёта опасаешься, дедуля? — спрашивает Даша.

— Ага, его, родимого. А ещё и мотодельтаплана, однако. Хрен, как говорят русские, редьки не слаще.

— Что будем делать, если кто-нибудь из них (я вертолёт и мотодельтаплан имею в виду), нарисуется на горизонте?

— Ничего особенного, однако, — отвечает шаман. — Мы с Найдой будем и дальше идти-шагать. Тупо и беззаботно. Типа — ительмен со своим охотничьим псом следуют по делам своим, ительменским насквозь. А вы с Красавой сразу же, однако, прячьтесь. За деревьями там. За кустами. Или же за камушками. Тут, уж, как получится. Не до выбора…. Эй, Красава. Чего такой скучный и мрачный, однако? Проголодался, никак?

— Есть такое дело, — признаётся Олег. — Не спорю. Завтрака-то не было, ёлы-палы лохматые…. Кстати, продовольственные припасы у нас заканчиваются. Ерунда ерундовая осталась. Так, сплошные крохи и слёзы…. Имеются, конечно, удочка, спиннинг и все необходимые рыбацкие снасти. Но дельных водоёмов здесь, рядом с Шивелучем, нет и в помине. Сплошные залежи грязно-серого несъедобного пепла. Да чёрные «реки» из застывшей вулканической лавы…

— Действительно, на редкость мрачные и негостеприимные места, — соглашается Даша. — Что мы тут забыли, дедушка?

— У напарника спроси, однако.

— Красава?

— Мы идём к Мёртвому лесу…. Слыхала о нём?

— Конечно. Причём, много-много раз. И фотографии видела в журнале «Вокруг света». Знаменитое место, спора нет…. А зачем мы туда идём? Чтобы просто посмотреть?

— Нет, важное дело имеется. Там мой папа оборудовал тайник. Фамильный, так сказать. Достанем из него деньги и документы, отнесём всё это в Палану и отдадим дяде Серёже Назарову.

— Ты так мне безоговорочно доверяешь, что готов всё-всё рассказать? Без утайки?

— Доверяю, — соглашается Олег. — Безоговорочно.

— А почему? Неужели — влюбился?

— Ты не веришь в любовь с первого взгляда?

— Почему же? Верю, — одаривая собеседника лукавым взглядом, хмыкает девушка. — Только, вот, закавыка одна имеет место быть. Очень-очень серьёзная.

— Какая?

— Ты же меня хорошо рассмотрел?

— Рассмотрел.

— Я симпатичная?

— И даже очень, — подтверждает Олег.

— А я тебя, извини, нет…. Ну, сам посуди. Тёмно-коричневое лицо. Дурацкие морщинки. Сальные нечёсаные патлы. Мешковатая женская одежда…. Ну, и как, спрашивается, я могу в тебя влюбиться? Тем более, с первого взгляда?

— Это да, уважительная причина. Тогда, конечно, придётся немного подождать. И тебе. И мне…

— Ха-ха-ха, — негромко смеётся шаман. — Ну, молодёжь, вы и даёте, однако. Тут за ними целая куча серьёзного народа охотится. За голову каждого, небось, солидные деньги обещаны. А они, понимаешь, в гляделки играют и активно хороводятся…. Впрочем, может, оно и правильно. Жизнь-то, она продолжается, однако…

Некоторое время они шагают молча.

— Плохо, соратники, у нас с продовольствием, — напоминает Дарья. — Заканчивается.

— Гав, — подтверждает Найда.

— Ба-бах! — словно бы соглашается с ними Шивелуч. — Бух-х-х. Ба-бах-х-х…

— И никакого дельного оружия нет, кроме ножей…. А, дедушка? Что у нас сегодня будет на обед?

— На обед? — отрываясь от каких-то невесёлых дум, переспрашивает Костька. — Что-нибудь да будет, однако…. Как по поводу питательных серых куропаток, запечённых и пожаренных над пламенем походного костра? Одобряете, ребятки? То-то же…. Оружия, внуча, говоришь, нет? Есть, однако. Хорошее. Скоро покажу…. Сворачиваем направо, путники, к урочищу. Сворачиваем. Привал, однако, устроим. Это последний — перед Мёртвым лесом — лес живой…

И они, высмотрев в урочище подходящее местечко с крохотным родничком, встают на привал. Сбрасывают с натруженных плеч рюкзаки-сумки-котомки. Рассаживаются на покатых валунах, густо поросших пышными тёмно-зелёными мхами и лохматыми жёлто-фиолетовыми лишайниками. Отдыхают.

— Через Камчатку переправились, однако. Лодку надёжно спрятали. Прошли, слегка петляя между тутошними грядами и лощинами, однако, порядка пятнадцати-семнадцати километров. До Мёртвого леса осталось, считай, чуть меньше, — подводит утренние промежуточные итоги Костька, а после этого достаёт из своей походной котомки светло-бежевую коробочку и, сняв крышку, извлекает из коробки какой-то блестящий предмет, оснащённый чёрной резинкой.