Тьерри Коэн - Если однажды жизнь отнимет тебя у меня...

— Ты хорошо спал?

— Неплохо.

Она поставила перед ним чашку кофе, намазала маслом два тоста.

— Давно мы с тобой не завтракали вместе, — сказала она.

— Да? — удивился он.

— Да. Мы привыкли избегать друг друга.

Габриэль не нашелся что ответить.

— Какие планы у тебя на сегодня? — спросила она.

Габриэль ума не мог приложить, как заставить судьбу изменить свой ход.

— Еще не знаю. Подумаю. А у тебя? — отозвался он.

— Меня пригласили в комиссариат. Инспектор Панигони хочет выяснить у меня, что послужило причиной твоего ночного отъезда.

Габриэль поставил чашку на стол.

— Я был пьян, когда уехал из дома?

— С точки зрения закона, безусловно. С моей, ты был полностью в себе.

— Что я пил?

— Несколько порций виски, как обычно по вечерам. Тебе нужно гораздо больше, чтобы потерять голову.

— В этот вечер хватило…

— Да. Ты устал, нервничал. Наша ссора довела тебя до крайней нервозности. Все совпало.

Дженна встала и быстренько убрала посуду со стола.

— Элоди выпила кофе и заперлась у себя в комнате, — сказала она. — Может, тебе стоит с ней поговорить?

Дженна вышла, взяла сумочку и снова заглянула в кухню.

— Что мне сказать следователю?

— Правду.

Она покорно кивнула.

Габриэлю нужно было повидать Клару, поговорить с ней. Другого выхода он не видел. У него было слишком мало времени. Да и чем он рисковал? Самым трагическим был ход судьбы.

Запомнила ли Клара лицо Александра? Он надеялся, что нет. Во время аварии она не могла его видеть. И вряд ли следователь, который, без всякого сомнения, уже приходил к ней, стал показывать ей фотографию, увидев, в каком она состоянии. Во всяком случае, Габриэль на это надеялся.

Он оделся и направился к выходу. Из комнаты Элоди до него донеслась тяжелая, мрачная музыка. Ему захотелось войти к девочке. И он тут же себя одернул: ему некогда. Он не имеет права отвлекаться. Миновал дверь и остановился, чувствуя угрызения совести. Вернулся и тихонько постучал в дверь. Никакого ответа. Он повернул ручку и заглянул в комнату. Элоди лежала на кровати и смотрела в потолок. Она не могла не почувствовать его присутствия, но не шевельнулась.

— Могу я поговорить с тобой?

Элоди сделала вид, что не слышит.

Габриэль подошел к музыкальному центру, уменьшил звук и сел рядом с девочкой.

— Мне очень стыдно из-за вчерашнего.

Она по-прежнему не смотрела на него.

— Не знаю, что со мной стряслось. Да нет, знаю. Не выдержал правды, которую ты высказала мне в лицо.

Мрачная улыбка тронула губы девочки.

— Я не уверен, что могу объяснить, почему спустил в унитаз все, что у меня было. Для этого нужно вспомнить конкретные факты, а память меня подводит. Белая страница, пустота. И все же что-то осталось, иначе я не пришел бы поговорить с тобой. Остались чувства. Уверенность в чем-то. Например, что тебя я любил больше всех на свете. И продолжаю так любить. Чувства живут во мне, их истребить невозможно. Они же не память, они душа. Ты главная часть меня, Элоди, и когда ты меня ненавидишь, я начинаю ненавидеть себя еще больше, и мне совсем уж некуда деваться.

Элоди уже не улыбалась, она побледнела как полотно и старалась справиться с нахлынувшим волнением.

Вскочила, схватила сигареты. Села напротив отца. Искала взглядом, на что опереться. Хотела казаться сильной. По-прежнему противостоять. Но уже готова была уступить, сдаться.

— Думаешь, что ты хозяин жизни, и вдруг понимаешь, что она тащит тебя как придется, — продолжал он. — Не заметил, как из актера стал статистом. Незаметно, мало-помалу произошла подмена. Там уступил, там поддался, и вот уже ты совсем не такой, каким был. И тебе уже легче идти вперед, не оглядываясь, не смотреть назад, отмечая свои предательства. Авария меня остановила. Я очнулся среди разора, которому стал причиной, но я его увидел. Понимаешь, какой случился парадокс: меня лишили памяти, которую я замусорил, но зато я ясно стал видеть свою вину и готов нести за нее ответственность. Я увидел, до чего докатился. Увидел факт, хотя не знаю, когда и почему так произошло. Но я убежден, что с самого начала не был таким подлецом, каким ты меня вчера описала. Я был нормальным, хорошим парнем. Любил маму, любил тебя. У меня был свой идеал, свои мечты, мне хотелось, чтобы мы вместе прожили счастливую, необыкновенную историю, и у меня были на это силы. Теперь, похоже, огонь погас. Но я знаю, что способен вновь его раздуть. Конечно, мне никуда не деть своих ошибок, но их можно исправить, можно постараться их учесть. Только если я буду один, у меня ничего не получится. Мне нужна твоя помощь. Вот что я хотел сказать тебе: память я потерял, но не могу жить без твоего прощения.