Тьерри Коэн - Если однажды жизнь отнимет тебя у меня...

— Может, не стоит начинать все сызнова, — остановил их отец семейства.

Габриэль сделал шаг, собираясь уйти, но тут же спохватился.

— Я хотел бы вас познакомить, — сказал он.

— Не может быть и речи, — мгновенно пресекла его попытку Лоррен. — В глазах наших родственников это означало бы, что мы одобряем твою связь.

— А мне казалось, что это означало бы, что вы достаточно вежливы, чтобы поздороваться с моей девушкой.

— Можешь считать, что я недостаточно вежлива.

К чете Сансье подошла знакомая пара.

— Люси! Жерар! Какая приятная встреча! — обрадованно встретила их Лоррен.

Габриэль не мог не оценить способности матери мгновенно преобразиться из грозного судии в улыбчивую даму.

— Жерар! Люси! А это наш сын Габриэль!

— А-а, чудо-сын, — шутливо проговорил Жерар, подавая руку.

Габриэль пожал ее с отсутствующим видом.

— Габриэль, Жерар хотел задать тебе несколько вопросов по поводу фирмы, где ты работаешь, — сказал месье Сансье.

— Сожалею, но у меня сейчас нет ни времени, ни желания говорить о работе. Меня ждут, — сухо ответил Габриэль.

— Габриэль! — шепотом одернула сына Лоррен Сансье, бросив на него суровый взгляд.

— Учусь невежливости, мама. У меня хороший учитель, — парировал сын, повернулся и ушел.

— Мне бы хотелось, когда-нибудь показать такой праздник моим родителям, — признался Люка Кларе.

— А ты никогда не приглашал их пойти с тобой?

— Нет. Знаешь, им бы это, скорее всего, не понравилось.

— Как так? — удивилась Клара, продолжая исподволь наблюдать за разговором Габриэля с родителями.

— Как-то я пригласил их в один из лучших ресторанов, хотел отпраздновать свое поступление на фирму. Мне казалось, они будут очень довольны.

— И что же?

— Спору нет, им сначала понравилась обстановка, обслуживание. Но очень скоро они засмущались. Стали опасаться, что ведут себя не так, как положено, что я буду их стыдиться, и в конце концов совсем сникли. Как я ни старался, они так и не развеселились. Им даже кухня не понравилась. Сидели, чувствуя себя чужаками среди нарядной публики. До них вдруг дошло, что мир красоты, элегантности, хороших манер, который они считали журнальной картинкой, существует на самом деле, но им в него не попасть, потому что они бедны и заурядны.

— Не говори так! — возразила Клара. — Ты подарил им что-то вроде сна или мечты, и они наверняка с гордостью рассказывают обо всем, что видели, знакомым и соседям.

— Может, и так, — задумчиво согласился Люка.

Клара хорошо понимала, о чем говорит Люка. Примерно то же самое чувствовала бы и ее мать, попади она на эту свадьбу.

— Мы унаследовали от них наши комплексы, — продолжал Люка. — Но мы способны с ними справиться. Чтобы существовать в мире богатых, главное не поддаваться смущению, которое сковывает бедняка перед властью денег. Нужно сохранять достоинство, веру в себя и собственные ценности, нельзя теряться и обнаруживать неуверенность. Нужно помнить, что люди здесь умеют распознать затаившегося в тебе раба и не упустят возможности обернуть это против тебя.

— Это совет?

— Скорее несколько утрированная, но правдивая картина. Впрочем, суди как хочешь. А вот и твой друг возвращается, так что я вас оставляю.

Габриэль направлялся к Кларе, но вынужден был то и дело останавливаться, здороваясь то с друзьями, то с родственниками. Клара видела: улыбка Габриэля — натянутая, настроение у него не ахти. Вот он подошел к ней, крепко обнял и прижал к себе.

— Что-то случилось? — спросила она.

— Ничего. А что?

— Пожалуйста, не притворяйся. Я прекрасно видела, что ты говорил с родителями на повышенных тонах. И до сих пор еще сердишься.

— Да, я с ними немного повздорил.

— Из-за меня?

Габриэль мотнул головой и потянулся за хрустящим хлебцем, желая избежать взгляда Клары.

— При чем тут ты? Они недовольны, что я их не навещаю, — ответил он.

Клара поняла: Габриэль ни за что не скажет ей правды, и не захотела настаивать, чтобы не портить ему настроение. И себе тоже.

Гостей пригласили за стол. Клара сидела между Габриэлем и Люка. И на протяжении всего ужина чувствовала, что за ней наблюдают. Кроме друзей Габриэля, с которыми она была уже знакома, никто с ней не заговаривал. Она вела себя сдержанно и с достоинством, не опускала глаз и не улыбалась жалкой улыбочкой, стараясь завоевать расположение.

Родители возлюбленного откровенно ее игнорировали. Они сидели за столиком по соседству, и госпожа Сансье нарочито избегала взгляда Клары.