Тьерри Коэн - Если однажды жизнь отнимет тебя у меня...

— Я не стесняюсь тебя, Клара. Все наоборот, поверь мне! — горячо возразил Габриэль.

— И все же?

— Мои родители… Они такие, какие есть. Я никогда не мог обсудить с ними по-простому ни одной своей проблемы. С самого детства каждый разговор с ними был экзаменом на звание безупречного сына. — Габриэль погладил шелковистые волосы Клары. — Дело не в тебе. Их жизненная позиция — вот главная моя проблема. Но ничего не поделаешь, они мои родители, и я отношусь к ним с уважением.

Клара поднялась и села на постели. Лицо у нее застыло, сделалось отчужденным. Она становилась такой всегда, когда ее всерьез что-то задевало. За отчуждением прятала свои чувства. Хотела выглядеть неуязвимой, когда на самом деле была глубоко задета.

— Значит, все дело в разнице поколений? В разной степени условностей?

— Да, можно сказать и так, — не без осторожности согласился Габриэль.

— Значит, я для тебя не временная подружка, не мимолетная любовь? — спросила она с вызывающим видом. — Значит, ты сам можешь вообразить, что… Что мы с тобой на всю жизнь?

Удивленный ее напором, Габриэль пробормотал:

— Ну да… В общем, я хочу сказать…

— Подумай хорошенько, что именно ты хочешь сказать!

— А почему ты вдруг об этом заговорила?

— А потому, что я хочу знать, что я для тебя!

Оказавшись в затруднении, не понимая причины внезапной настойчивости и горячности Клары, Габриэль любовался ее красотой, красотой, пламенеющей бунтом.

— Ты же знаешь, как я люблю тебя! Ничего лучше нашей любви у меня в жизни не было. И я горжусь тем, что я рядом с тобой.

— Я жду от тебя вовсе не признания, достойного романтической комедии, Габриэль.

Обиженный замечанием, Габриэль вспылил:

— А чего ты от меня ждешь? Клятвы, что я тебя никогда не покину? Предложения руки и сердца? Пока, Клара, я не могу тебе дать больше, чем у нас сейчас есть. Я ничего не знаю. Не могу принять такого ответственного решения. Вот уже год, как мы вместе. Счастливый год, ничего не скажу. Но иначе и быть не могло, когда влюбленные начинают жить вместе…

Габриэль увидел, как у Клары задрожали губы, глаза наполнились слезами.

— Спасибо, я получила ответ на свой вопрос.

— Да нет же, ты не получила никакого ответа! Я люблю тебя, я с тобой счастлив! И не понимаю, с чего ты вдруг хочешь омрачить наше счастье, так жестко требуя ответа на такой серьезный вопрос? Я вырос в среде, которая приучила меня взвешивать каждое слово, каждый поступок — как он отзовется в будущем. Настоящее было только плацдармом будущего. С тобой я открыл для себя совсем другое: наслаждение настоящим, каждым мгновением, каждой минутой. Ты научила меня жить простыми радостями бытия. Я открыл их для себя, а теперь ты, совсем как мои родители, хочешь, чтобы я снова смотрел в завтрашний день?

Клара поднялась с постели и принялась одеваться.

— Черт! Что ты делаешь?

Она не отвечала, продолжая торопливо натягивать юбку, потом блузку.

— Погоди, Клара! Что такого невероятного я сказал?

— Ничего. Ты не сказал совершенно ничего невероятного.

— Куда ты? — Габриэль тоже встал.

— Пойду подышу воздухом.

— Сейчас ночь! Прошу тебя, никуда не ходи. Завтра мы все с тобой обсудим!

Клара чуть ли не бегом направилась к двери, подхватив на ходу сумочку. Дверь хлопнула. Ушла.

Что такое случилось с Кларой? Почему ее так задели его слова? Он никогда не видел ее в таком состоянии. Бывало, что они не сходились во мнениях. Им случалось повышать голос при гораздо более серьезных расхождениях, но всегда все кончалось смехом. Они не ссорились, не злились. Это была их первая ссора, и она потрясла Габриэля.

Неужели у Клары есть неведомые ему черты, которые до сих пор ни разу еще не проявлялись? Теневые стороны характера, которые теперь станут очевидны, вызовут у него отторжение и погубят их любовь? По сути, он ничего не знал о Кларе. Она отказывалась наотрез говорить о своем прошлом, застывала в тревожной немоте, стоило ему задать вопрос о жизни дома с родителями. Как-то очень коротко, в нескольких словах, она сказала, что отец погиб в автокатастрофе, и ей пришлось нелегко, воспитывая маленького брата, борясь с материнской депрессией и вечной нехваткой денег. И все-таки что осталось за стеной, которую Клара воздвигла между своей теперешней жизнью и юностью? Детством?

Ссора подействовала на Габриэля угнетающе в первую очередь потому, что их любовь, которая казалась ему чем-то необычайным, сродни волшебству, вдруг стала обычной житейской историей. Да, все женщины одинаковы. Они получают все, чтобы быть счастливыми, но не радуются, а тут же рвутся к покорению новых вершин. Все женщины, без исключения. А он-то считал, что Клара не похожа на «всех женщин»!