Валери Тонг Куонг - Простишь – не простишь

Его лицо побагровело.

– Это какие же? Назови! Хватит играть в молчанку, давай, вываливай! Или тебе нравится меня доставать?

С самого первого дня Мило постоянно звал тетку. Иногда спрашивал о ней напрямую, иногда намекал, что ему ее не хватает. Позавчера, к примеру, он долго смотрел на занавешенное окно, потом вдруг выдохнул:

– Нас двое…

– Двое? – удивился доктор Сократ. – Нет, нас скорее трое. Ты, мама и я. Посчитай сам!

Я осторожно дернула доктора за рукав, указала глазами на дверь. Мы вместе вышли в коридор.

– Это начало стихотворения! Он вспомнил его! Представляете?

– Только первую строфу, да и ту не полностью. – Доктор Сократ постарался остудить мой пыл. – Однако вы правы, сын преподнес вам неожиданный подарок. Хотел порадовать.

– Нет, доктор, он не подарок мне передал, а тайное послание, зашифрованное сообщение, ходатайство, настоятельную просьбу. Это стихотворение Сюпервьеля он выучил специально для Маргерит и прочитал на день ее рождения. Они знали много стихов наизусть и постоянно пополняли обширный запас. Марго придумала такую игру: она, к примеру, читала первую строфу, а Мило должен был подхватить, продолжить. Он был тогда еще совсем маленьким. Ясно слышу их дружный заливистый смех. И стишок, который они читали, повторяется у меня в голове снова и снова, по кругу.

Отблеск того веселья на миг оживил взгляд Мило. А мне послужил немым укором. Ни я, ни отец никогда не хохотали с ним вместе. От души, во все горло, без страха, без оглядки на прохожих.

Когда и как становишься непоправимо взрослым, теряешь способность радоваться? Мы все были детьми, в каком возрасте умирает память об этом? Горькая утрата, роковая ошибка, зачем вообще ее совершать?

Марго и Мило смеялись до упаду, буквально катались по полу. Видели бы вы, как они готовили розыгрыши перед первым апреля! Или смотрели дурацкие комедии по телевизору…

Всегда вместе, сообща, заодно. Кипящая энергия, непрерывное общение, постоянный обмен.

Я знаю, как они нужны друг другу. И что мне теперь делать?

– Если вы считаете, что это послание, даже ходатайство, мадам Руссо, думаю, вам следует на него откликнуться. Проситель заслуживает уважения.

Маргерит здесь, рядом.

Никто о ней не говорил, но все знали, что она тут. Кроме Мило. Каждое утро Марго приходила и садилась на каменную скамейку у входа. Иногда расхаживала по газону, и тогда ее было видно из окна. Поэтому я опускала шторы.

Когда нас сюда перевели, я соврала сыну. Сказала, что Маргерит уехала на очередные раскопки. В Анатолию. Первое, что в голову взбрело. Он нахмурился, встревожился, огорчился. Никак не ожидал, что любимая тетка внезапно исчезнет, не попрощавшись. Ни словечка ему не черкнет, не позвонит.

В дальнейшем я о ней не упоминала, однако постоянно боялась, что обман раскроется. Дважды я спускалась к сестре, пыталась уговорить ее уйти и больше не приезжать. В ответ она молчала. Упрямо не покидала свою скамью, обеими руками вцеплялась в каменный край. Не драться же с ней! Я малодушно отступила, сдалась. Отчаялась, больше не знала, что хорошо, что дурно.

В то утро Мило опять попытался ее позвать – и ему вдруг стало хуже, да так, что я испугалась. Он резко сдал, откатился назад, перестал стараться, утратил волю к жизни. Будто и не было никаких успехов, улучшений, двухнедельных трудов и борьбы. Стал заикаться, мычать, с трудом подбирал слова, заговорил отрывисто, как в самом начале. Угрюмо смотрел исподлобья, упорно теребил одеяло.

– М-м-ма… П-п-пусть… М-м-марго…

– Ты же знаешь, милый, я не могу до нее дозвониться.

Доктор Сократ попросил нас с мамой подойти к нему. Сказал серьезно, веско, строго:

– Без мотивации Мило не справится, а он ее теряет на глазах. Мальчик одержим желанием увидеть тетку. Ее к нему не пускают. Это серьезное препятствие на пути к выздоровлению. Его мир расколот, распылен, нестабилен. Крепкая эмоциональная связь могла бы стать опорой, направить его, поддержать. У него в голове – полнейший хаос, пока что ему кажется, что порядок навести невозможно. Необходимость разобраться, понять, каким он был и к чему должен стремиться, приводит его в отчаяние, отнимает массу сил. Присутствие близких, дорогих ему людей, безусловно, пойдет на пользу. Он нуждается в их участии.