Луиза Вильморен - Жюльетта. Госпожа де... Причуды любви. Сентиментальное приключение. Письмо в такси

Ландрекур вновь заснул лишь на рассвете и проснулся, когда они уже должны были собираться в путь. Тем не менее он поостерегся будить Рози, вышел из ее комнаты на цыпочках, вошел в свою комнату, открыл настежь окна и полной грудью вдохнул воздух этого дождливого утра. Затем, совершив свой туалет, опять вернулся к окну. Султан грыз что-то посреди двора.

— Султан, Султан, — позвал он тихо. Собака посмотрела на него. — Славный пес, ты на меня смотришь, добавил он, но Султан отвернулся, чтобы подобрать куриный келет, только что упавший в нескольких шагах от него. Ландрекур покачал головой, закрыл окно и поднялся к Жюльетте.

Одетая в костюм, который был на ней во время путешествия, она стояла на ступеньке около слухового окна и бросала на улицу остатки обеда. Она не слышала, как подошел Ландрекур, который, приблизившись, тронул ее за руку.

— О! Это вы, — промолвила Жюльетта, — я вас не ждала.

— Куриные кости вредны собакам, — сказал он и, протянув руку, чтобы помочь спуститься, добавил: — Обопритесь.

В комнате Жюльетты стоял запах цветов и леса. Влетавший в окно ветер примешивал к нему аромат влажного луга и утреннего, осеннего тумана. Ландрекур не хотел смотреть на Жюльетту и, однако, не мог смотреть ни на что другое. Он перевел глаза на поднос, где оставалось только немного хлеба и масла.

— Это хлеб для птиц, — сказала она.

— Вы хорошо пообедали?

— Да, хорошо, и хорошо позавтракала. Вы видите, тарелки пусты, но одиночество изменяет вкус блюд.

Она легла в шезлонге, а Ландрекур, не прореагировав на жест, которым она предложила ему сесть, остался стоять рядом. Переведя дыхание, он начал:

— Надо с этим кончать, — сказал он строго.

— И я тоже так думаю, — ответила она, — уже сегодня вечером вы обретете покой.

Он вздохнул.

— Спасибо, но почему вечером? Послушайте меня: возьмите мою машину, оставьте ее около вокзала. Шофер из моего гаража будет ждать вас и сразу же приведет мне ее обратно. Ваш поезд уходит в 10 часов 12 минут, а сейчас еще нет и 9 часов. Машина вернется как раз вовремя, чтобы я смог уехать около полудня. Поторопитесь, прошу вас, мы вскоре увидимся вновь, завтра, может быть, если вы хотите.

— Я не поеду на поезде, который уходит в 10 часов 12 минут, — ответила Жюльетта.

— Но, — воскликнул он, — я не понимаю вас. Если вы поедете на вечернем поезде, это известный вам поезд, который уходит в 7 часов 50 минут, то вам придется провести весь день в городе.

— Я не поеду на поезде, который уходит в 7 часов 50 минут, — ответила Жюльетта. — Вам что, нужно повторять одно и то же тысячу раз? Когда вы уедете, я буду стеснять вас не больше, чем если бы вы не возвращались. Сегодня вечером, а то и раньше, вы будете уже в пути и обретете покой. А мне необходимо все обдумать, и я не уеду, пока не закончу моего обустройства. Я сочиняю, я творю свою жизнь, я испытываю свое сердце, я остаюсь.

Ландрекур покачал головой:

— Что ж, — сказал он, — оставайтесь.

Прежде чем уйти, он с огорчением посмотрел вокруг себя и, увидев черное платье Рози, лежавшее в ногах кровати в алькове, в три прыжка добежал до него и завладел им. Жюльетта вскочила, чтобы выхватить платье. Произошла коротка схватка, во время которой каждый тянул в свою сторону, пока Жюльетта, все время отбиваясь, не оказалась рядом с письменным столиком и не схватила ножницы.

— Давайте разделим, согласны? — пригрозила она. Ландрекур выпустил добычу.

— Вы видите это платье? — продолжала она. — Вы хотите его получить? Я отдаю его вам, но потрудитесь сходить за ним.

Она быстро свернула его, сделала из него комок и изо всей силы бросила через окно во двор.

— Спасибо, — сказал он и вышел.

Однако Султан, который облизывался и зевал в ожидании нового хорошего кусочка, увидел, как к его ногам упало нечто, напоминающее сдутый мяч. Возможно, приняв этот предмет за игрушку, он бросился к нему, схватил его зубами и потащил. Именно эту картину и увидел Ландрекур, вышедший в этот момент из дома.

— Султан, — закричал он, — иди сюда.

Султан остановился, выпустил было добычу, посмотрел на него, потом, видя что он приближается, и боясь, что ему попадет, схватил платье снова и убежал. Ландрекур последовал за ним, ласково призывая его.

— Султан, добрый пес, ну иди же сюда, ну песик.

Он свистел, ворчал, угрожал. Султан не раз останавливался, чтобы радостно полаять, и, снова схватив платье, тащил его дальше за собой по грязи и по мокрому лугу. Он убегал все быстрее и быстрее, пока наконец не исчез вдалеке, за оградой, у самого леса. Ландрекур, запыхавшийся и растерянный, продолжал еще некоторое время бежать и звать его. И только добравшись до самой отдаленной ограды, обогнув ее и не найдя ни платья, ни собаки, окончательно потерял надежду. У него пропало всякое желание возвращаться домой. Но теперь уже отнюдь не Жюльетта была той причиной, из-за которой он боялся возвращаться. Он не сердился на нее. Он говорил себе, что в конце концов она хотела только подразнить его и не могла предвидеть того, что сделает Султан. Зато его страшила мысль об упреках Рози. Ландрекур боялся увидеть именно ее и сердился теперь только на нее. Удрученный, неспособный найти ни слова в свое оправдание, он тем не менее вернулся и, еще находясь довольно далеко от дома, увидел г-жу Фасибе. Засунув руки в карманы дорожного пальто, накинутого прямо на ночную сорочку, она ждала его во дворе и, увидев, направилась навстречу с криком: