Вячеслав Миронов - День курсанта

Старшина еще не видит, что происходит вокруг, и продолжает орать на Сергея:

— Так что же вы ему сказали?

— Доложил, что наряд для меня как праздник! — Буга по-прежнему улыбался самой, что ни на есть похуистской улыбкой.

— Ты знаешь, как он меня заебал! Ты знаешь?! А…

Но не успел он закончить, как дежурный по роте ему докладывает:

— Никак нет, не знаю!

— Он мне такого наговорил! А все потому, что вы, товарищ курсант, стукач!

— Я — не стукач! — Буга начал краснеть, адреналин в кровь попер, улыбку стерло.

Мгновение и уже не улыбка, а оскал воина перед дракой, и весь красный. Буда не успокаивается, сам себя распаляет, накаливая обстановку вокруг.

Благо, что Тихонов подошел:

— Спокойно. Спокойно! Не стучал Бугаевский. Не стучал! Я сам все видел. А то, что он много по нарядам ходит, так это все поправимо. Правильно, старшина? — и уже более настойчиво, обращаясь к старшине — Правильно, старшина? — пытается его увести в каптерку.

— Ты что?! Ты куда меня тянешь? — Бударацкий пытается вырваться из объятий Тихонова.

— Потом, потом, Коля, я тебе объясню. Все объясню! Пошли! — Тихонов настойчиво толкнул старшину в сторону каптерки.

И уже на ходу, обернулся ко всем:

— Что стоите? Разойдись! Ничего не будет.

— Чего не будет? — Бударацкий снова пытается вырваться из объятий Тихонова.

— Идем, идем, ничего уже не будет. И Слава Богу! Что ничего не будет.

Мы обступили Бугу.

— Молодец, Хохол!

— Это ты здорово с цветком придумал!

— Все, Серега, сойдешь с «орбиты»!

— Да, ладно! — Буга отмахивался от нас — Надоело уже все! Как в карты проигранный.

— Справедливость восторжествовала!

— Ты сам-то понял, что сказал? Справедливость в армии?

— Ну, ты и сказал!

— Спасибо Земцову.

— Ну, да, быстро врубился, что происходит.

— И помог.

Когда в выходные нет увольнений, а у нас их нет, то становится тоскливо. В армии самая большая проблема — Большая Скука.

Из-за самоходов взводные, а сейчас и ротный почти все время проводят с нами. Построения каждый час. Поверка. И не просто, а кого зовут, тот выходит из строя. Не смотаешься за забор. Только вот скоро в клубе какой-то запыленный фильм. Благо, что хоть не объявил ротный спортивный праздник. На улице — хмарь, дождь. В такую погоду поспать бы. Но ротный запретил. Выспишься днем — ночью на приключения потянет. Тоска.

— Рота, строиться! — кричит дневальный.

Выходит Зема. В своих трусах и кроссовках.

— Ну, сейчас устроим забег по центральной аллее под дождем!

— Я только форму постирал и погладил!

— Задолбал уже он уже этими кроссами!

— И так уже лучше всех в училище бегаем!

— Значит так, рота! — начал Зема, прохаживаясь пружинистым шагом — Устроим поединок по боксу! Мигаль, Дива!

— Я!

— Я!

— Выйти из строя! Вы — рефери! Три раунда по три минуты! Кто победит — увольнение. Прямо сейчас! Ну что, согласны?

— Так точно!

Казалось, что окна вылетят от нашего восторженного рева!

Порвем ротного! Это же счастье — набить ему морду за все издевательства над нами!

Нам тогда было по семнадцать — восемнадцать лет. И как наивны мы были!

Но вперед!

И начались поединки! Ротный легко уходил от всех атак, поддевая легко то корпус, то голову курсантов. А иногда и заканчивалось нокаутом и нокдауном.

Сам я в азарте кинулся на Сергея Алексеевича в атаку. Передо мной было уже пятеро, которых он победил, он вытирал лоб и грудь от пота. Дышал ртом. Ага! Значит, можно! Значит, нужно! Отомстить за все обиды, что накопились у меня на него! У всей роты! Не фиг нас дрочить! Сейчас я тебя достану, капитан!

Мы закружились в танце, пытаясь обнаружить брешь в обороне противника. Делали ложные выпады, я уклонился, ротный ушел красиво, незаметно в сторону. Был вот здесь, ан, и нет его!

Есть у меня друг Костя Подоляко. Он несколько месяцев ходил в секцию по боксу. Пока нос не перебили на тренировке. Кое-что показывал. Здесь же не уличная драка!

Делаю ложный выпад правой, корпус наклоняю влево, сейчас, думаю, хук с левой, да по печени!

Бля! Сижу на заднице на полу и мотаю головой. Ничего не понял! Рефери считает надо мной! Чего считаешь?! Да, я сейчас этого ротного порву!!! Пытаюсь встать, но снова сажусь на свою пятую точку, кручу головой, пытаясь прийти в сознание. Слышу как вдалеке:

— Девять, десять! Все!

Меня поднимают, поддерживая за руки, расшнуровывают перчатки. Другой претендент на победу уже рвется в бой.

Придерживаясь за стены бреду к умывальнику, разглядываю харю.