Вячеслав Миронов - День курсанта

— Молодец дед у тебя!

— Здорово!

Полянин Вадик наблюдал за сусликами, как они ныряли в норки и выскакивали из них, в петли идти не хотели. Забавные зверьки.

Он начал рассказ.

— Я еще мелким был, лет десять, и чего-то с батей поехали в Туву. Не помню, то ли к родственникам в гости или на охоту. Не помню. Это я к слову, что тогда твой дед границу метил между Тувой и Монголией.

— Ух, ты! Два связанных рассказа! Может, твой батя «дрючил» дочку того монгольского вождя?

— Какого вождя?

— Так у нас все, кто у власти — вожди. Ленин — вождь? Вождь! Так и тот, как его там «Чего-то и где-то там», тоже вождь!

— Нет! Батя у меня мамку любит! — Поляна серьезно покачал головой. — Так вот! Приехали мы к родственникам, они нас потащили на большущее озеро в Туве. Просто огромное озеро! Мы с батей барахло из машины сбросили, начали его разбирать, а дядька — местный он, и мужики с ним, что были, говорят, мол, обождите малость. Мы в непонятках. А они говорят, что тувинцы — язычники, попов у них нет, но в духов крепко верят. И для того чтобы все зашибись было, нужно, чтобы духи одобрили нашу стоянку.

— Поляна, ты гонишь чертей!

— Чтобы духи одобрили?

— У них, что, запрос в трех экземплярах подписать или справку взять?

— Да нет! Слушайте, не перебивайте, а то собьюсь! — Вадик досадливо махнул рукой на болтунов. — Так, вот, вокруг озера сопки, ну, холмы такие. И только мы, значит, приехали и стали сбрасывать багаж, на всех сопках суслы появились. Ну, суслики. И не чета местным! — кивок в сторону местных зверьков, что сновали возле своих норок, не желая идти в петли. — Те, были раза в два или в три поболее нынешних. Из трех таких зверят можно и шапку добрую справить, а сварить, мужикам пятерым поужинать. Вещь! И мясо доброе, мех неплохой, главное, чтобы шкурку сильно не попортить. Либо в глаз из мелкашки или на петлю, как Поп. Так вот. Нужно же духов умаслить, вот мужики местные в чашку-плошку эмалированную выливают полбутылки водки, ломают полбуханки хлеба белого и в гору, на сопку эту, где суслов много. Поднимаются. Хлеб ломают на несколько больших кускманов. Ставят водку на землю в чашке, пиале, хлеб неподалеку укладывают, и вниз. Мы стоим, смотрим, не понимаем, чего дальше-то будет? А только мужики ушли, суслы из норок вышли, посмотрели. Самый большой суслик, как кошка, такого размера, жирный, спина переваливается с боку на бок, подошел, не спеша к пиале с водкой, понюхал, встал столбиком, свистнул что-то по-своему. Потом в лапки взял пиалу, несколько раз лакнул водки, пиалу поставил на место, отошел к хлебу, взял в лапки, погрыз, и в сторону отошел. Водку, значит, закусил. Постоял столбом и брык на бок, спит. Другой сусел подошел, полакал водки, хлебушкой закусил и тоже отвалился на боковую. И так они по очереди. С других сопок потянулись грызуны. Им водки надо пару капель. Поспали, снова по очереди водку лакать, да закусывать…

— Поляна, ты звиздишь, как Троцкий!

— Врешь, Вадик!

— Не вру! — Вадик горячился. — Мы с батей тоже поначалу офанарели, какие на фиг духи, мы-то уши развесили, думали сейчас призраки, да привидения летать будут, места-то глухие, чертовщина всякая может случиться! А тут не духи, а суслики — алкоголики!

— Ха-ха! Суслики-алкоголики! Придумать же такое! Сознайся, что сейчас сочинил! Брехун!

— Сам ты брехун! — Вадик насупился — Мужики говорили, что житья никому от этих суслов не было. Только приехал, они все припасы растащат, палатку, снасти рыбацкие погрызут в ноль. Могут и проводку у машины подпортить. Короче, житья от них не было. И стреляли их, и травили. А они, словно сатанели, их убивают, а их все больше и больше. А бешеные они или нет, поди разберись, и людей кусали. Вот и пошли к местной шаманке, а та и говорит, что духи озера против, чтобы вы тут были. А суслики лишь исполняют волю духов. Вот и нужно, чтобы духи разрешили рыбалку — водки и хлеба. Так туристы и приучили сусликов к водке. Потом еще подливали им водки, да хлеба подкидывали. Они к нам и не лезли.

— Ну, ты и врешь же, Вадик!

— Не вру я! А насчет духов, сам видел, из Байкала вырывается одна река — Ангара. По легенде, она к своему жениху Енисею стремится. И вот там, откуда она вырывается в свое течение, стоят несколько огромных черных камней, мол, батя — Байкал препятствовал побегу. Так вот, как-то поехали большой толпой на рыбалку туда. Женщины были. Они первыми пошли смотреть. Как только они пришли, волны, ветер поднялся, до этого все тихо было. Местные мужики кричат, мол, бабы, уходите, пока не утонули! Оказывается, Ангара женщин не любит, ревнует, что ли, по их поверьям. Только мужики пришли на эти камни с водкой, три пальца в стопку, побрызгали в три стороны, потом немного в воду, выпили, закусили хлебом, хлеб — по воде. И все! Как бабка пошептала. Полный штиль. Вода ровная, гладкая, тихая! Вот и что это было?